Жаклин Кеннеди. Американская королева
Шрифт:
В Хаммерсмит-Фарм, расположенный близ Ньюпорта (штат Род-Айленд), Джеки впервые попала летом 1943 года. Юша коротко описывал поместье как «просторный, крытый гонтом коттедж постройки 1880-х», на самом же деле в доме двадцать восемь комнат, и назвать его коттеджем можно только по сравнению с особняками и вандербильтовскими дворцами на Бельвю-авеню в Ньюпорте. Построил Хаммерсмит-Фарм двоюродный дед Юши, Джон Окинклосс, затем поместье перешло к его бабушке, Эмме Дженнингс Окинклосс, и деду, Хью Д. Окинклоссу, который скончался в 1913-м. Отец Юши унаследовал Хаммерсмит уже после женитьбы на Джанет, когда в сентябре 1942-го умерла его мать. В ту пору дом был по-прежнему обставлен в тяжеловесном викторианском стиле, особенно верхняя веранда – старинная темная мебель, медвежьи, тигровые и леопардовые шкуры на полу и свисающее с потолка (по сей день) чучело пеликана, застреленного дедом Хьюди на рубеже веков. Когда Джеки первый раз приехала в Хаммерсмит, война еще не отразилась на больших английских парках. Особенно ей понравились сад камней и террасный сад, разбитый по проекту Фредерика Олмстеда. Здесь Джеки танцевала
По воспоминаниям Юши, Джеки много размышляла о войне. Оконные шторы снабдили черной подкладкой и по вечерам строго соблюдали затемнение, на случай вражеской атаки, ведь поблизости находилась база торпедных катеров. В заливе установили подводную сеть, чтобы защитить базу от мин. Военные корабли сновали туда-сюда. 8 января 1943 года, за несколько месяцев до приезда Джеки в Хаммерсмит, двадцатипятилетний младший лейтенант Джон Ф. Кеннеди на борту одного из четырех торпедных катеров пересек залив, направляясь в Джэксонвилл (штат Флорида), после чего отбыл на Тихий океан. В августе того же года японский эсминец протаранил торпедный катер РТ-109, которым командовал будущий президент, и Кеннеди, спасая раненых товарищей, проявил подлинный героизм. Впоследствии, сидя на веранде дома в Хаммерсмите и потягивая дайкири, он говорил, что подумал тогда, что вид, открывавшийся с катера на Хаммерсмит, необычайно красив.
В воспоминаниях Ли Радзивилл поместье Хаммерсмит запечатлелось как вечное лето: «Мы обычно выезжали туда в первых числах июня, и это казалось настоящим путешествием, поскольку приходилось ехать восемь часов на поезде, захватив с собой все, что понадобится летом. Поскольку же Хаммерсмит был большой фермой, там было чем заняться, отчим первым делом купил двух коров гернсейской породы и назвал их в нашу честь – Жаклин и Каролина». Вокруг дома раскинулись зеленые поля – настоящий рай для Джеки, ее собак, лошадей и коров. Управляющий фермой Боб Бёрджесс отвечал за поставку продовольствия на базу ВМФ. У Джеки и Юши были свои обязанности: Юша помогал доить коров, а Джеки собирала в курятнике яйца.
Итак, у Жаклин появилась готовая семья и два огромных, живописно расположенных дома. Отчим, которого девочки называли «дядя Хью», был сказочно богат. Его мать, Эмма Дженнингс Окинклосс, наследница империи «Standard Oil», оставила сыну достаточно средств для открытия собственной брокерской фирмы. Хьюди, добродушный заикающийся здоровяк, гордился своими предками и даже повесил изображение генеалогического древа в своей хаммерсмитской ванной. Первый Окинклосс – шотландец из города Пейсли; в жилах матери текла кровь знаменитых Бэрров, а тетя по материнской линии вышла замуж за Рокфеллера. «Он был добрый человек, мягкий и великодушный, но во многом принадлежал девятнадцатому веку, – рассказывал об отце Джейми, сын Джанет и Хьюди. – Он имел массу друзей, и все они конечно же были белыми, протестантами, богачами, членами престижных закрытых клубов и жили на широкую ногу». Одна из подруг Джеки описывала Хьюди как «ужасного зануду», а он был джентльменом и гордился этим. Подобно многим очень состоятельным людям, Хьюди отличался некоторой прижимистостью: к примеру, зимой, в целях экономии электричества, туши оленей хранили не в морозильнике, а на заднем дворе.
В декабре 1942-го Джеки впервые встречала Рождество в доме отчима. В сочельник Джеки и Ли непременно разыгрывали для матери спектакль о рождении Иисуса; теперь к их компании присоединились Юша в роли Иосифа и Хьюди в роли волхва. Джеки играла Марию, а Ли, обладательница приятного голоса, изображала ангела и пела рождественские гимны. На роль Младенца Христа определили – несколько кощунственно – одну из комнатных собачек Джанет. Но подобная идиллия царила в доме Окинклоссов отнюдь не всегда.
Брак с Джанет был у Хьюди третьим; первая его жена – Мария Храповицкая, русская по происхождению, дочь морского офицера и мать Юши. Джеки любила упоминать о благородном происхождении сводного брата: один из его предков по матери служил личным секретарем у Екатерины Великой, писал для императрицы письма к Вольтеру, а предок по отцу якобы женился на внебрачной дочери Петра Великого. Дед Юши по матери, граф Николай Храповицкий, погиб в Русско-японскую войну, при Цусиме, когда его броненосец «Александр III» подорвался на мине и затонул со всем экипажем; мать Юши, Мария, родилась в один год с несчастной великой княжной Анастасией и в детстве играла с нею летом в Крыму. После рождения сына Мария влюбилась в другого, и Хьюди с ней развелся. Затем он женился на Нине Гор Видал, дочери слепого сенатора от Оклахомы, Т. П. Гора, и матери Гора Видала, в этом браке родились двое детей – Нина, которую дома звали Нини, и Томми. Когда мать спросила десятилетнего Гора, нравится ли ему такой отчим, мальчик решительно сказал «нет» – «в основном из эстетических соображений. После моего отца [красавца-спортсмена, летчика Юджина Видала] огромный нескладный заика Хьюди совершенно не котировался». В «Палимпсесте» Гор очень смешно описал отчима и его сексуальные проблемы. У Хьюди хранилась коллекция порнографических открыток, и Нина заставила его выкинуть бо́льшую их часть в Потомак, а без помощи спасительных открыток у Хьюди отсутствовала эрекция, и, если верить Нине, хотя она страдала алкоголизмом и могла наболтать чего угодно, зачатие двух детей произошло «при помощи ложки». (По словам Гора, Джеки отлично знала, что это означало.) Неудивительно, что в 1940 году Нина бросила Хью и вышла за своего любовника, генерала Роберта Олдса. На антипатию пасынка отчим отвечал тем же. Однажды Юша подрался с Гором, тот притворился мертвым и как подкошенный рухнул на пол, Юша перепугался и побежал к отцу: «Папа, я только что убил Гора!» – на что Хьюди ответил: «Вот и хорошо!» Джеки любила Хьюди, но считала его скучным, как и ехидный пасынок, который в свое время написал: «Моя любовь к занудам началась с Хьюди». Они с Джеки весело вспоминали поговорки отчима: «Все хорошие кухарки – жиртресты. Самая важная проверка для кухарки – испечь пироги с треской».
Гор недолюбливал Джанет, но именно она, без сомнения, была центральной фигурой в доме Окинклоссов. Хьюди с кривой усмешкой говорил сыну Джейми: «Заговорить с твоей мамой – значит перебить ее». Джейми вспоминал: «За все двадцать девять лет я редко слышал, чтобы отец подавал голос, он всегда уступал и потакал всем желаниям матери. Когда возникали семейные конфликты, я сожалел не только о том, что он не в состоянии заступиться за себя, но и о том, что он не в состоянии заступиться за нас, детей… Но папа уже дважды был женат, и оба брака оказались до ужаса несчастливыми, поэтому он всегда твердил: “Я не могу позволить себе лишнего спора, а тем паче развода, ведь в случае развода останусь один”. В конечном счете мама была ему верна и разводиться не хотела, но могла бы хлопнуть дверью, если б отец сию же минуту ей не уступил, пусть даже спор не стоил и выеденного яйца. Случалось, смехотворные споры перерастали в грандиозные скандалы, хотя бывали и крупные ссоры, какие впору было рассматривать в Верховном суде». Еще один друг семьи, Лейтер, обожавший Джанет и находивший ее очаровательной, признавал, что Джанет отличалась вспыльчивостью и часто взрывалась по поводу и без, а Хьюди оставалось только тихонечко сидеть, спрятавшись за газеткой, и пережидать бурю.
Жизнь в поместье Окинклоссов не всегда текла безмятежно. Как-то раз Джон Кеннеди упрекнул Гора за статью, где тот описывал «приятную атмосферу» Мерривуда: «Что за чушь ты там написал про приятную атмосферу, Гор? Да там все грызлись, как в “Лисичках”!» Двоюродный брат Окинклоссов так описывал свой приезд к ним: «Я ничего не слышал, кроме хлопанья дверей, топота ног, звуков пощечин и брани, а посреди этого хаоса спокойно восседал Хьюди».
Источником напряжения в семье была Джанет, которую одни называли чудовищем, а другие считали очаровательной. Справедливости ради надо сказать, что Джанет жилось нелегко – отчужденная холодность отца, постоянные измены мужа, развод в тридцать с небольшим, когда она осталась с двумя дочками на руках; в таких обстоятельствах единственный выход – брак по расчету. Она постоянно нервничала, курила одну сигарету за другой и грызла ногти. Положение в обществе тоже было непрочным, как писал Гор Видал, «Джанет не принадлежала к тому кругу, куда стремилась попасть и формально попала, выйдя замуж за Хьюди. По-моему, в этом заключена причина ее вечной нервозности. Вдобавок тогдашняя атмосфера предрассудков неизбежно порождала кривотолки, что Джанет, мол, на самом деле еврейка, урожденная Леви, а вовсе не Ли, или ирландская католичка. И то и другое в окружении Окинклосса было неприемлемо. Однажды, когда десятилетняя Нини Гор, явно повторяя слова матери, ляпнула: «Интересно, что будет, когда Хьюди выяснит, что отец Джанет – мистер Леви», у Джанет началась истерика.
Один из английских друзей семьи писал: «Полагаю, она относилась к людям с некоторым подозрением. Хьюди же относился к ней замечательно. Этакий плюшевый медведь, он постоянно успокаивал Джанет, женщину нервную, но добрую и с хорошим чувством юмора». Джанет пришлось взять на себя управление двумя большими поместьями, причем в военное время, когда нехватка персонала затронула даже самые именитые семейства. Нью-йоркский дизайнер Элизабет Дрейпер вспоминала: «Энергия Джанет била через край. Она была перфекционисткой, щепетильной во всем, начиная с позы, в какой сидела, и заканчивая тем, как вытирала рот после еды». В Мерривуде и Хаммерсмите всегда гостили толпы людей, даже в войну хозяева устраивали званые обеды, ужины и коктейли. Один из сверстников Джеки, вспоминая детские праздники, отмечал, что «Хьюди был милейшим джентльменом старой закалки и умел прекрасно ладить с детьми… Джанет, по слухам, отличал крутой нрав, но мне эта сторона ее натуры совершенно незнакома, я всегда видел очаровательную женщину. Говорили, что она невероятно требовательна к дочерям, но я и этого никогда не видел… Как-то раз я попал на день рождения ее дочери [малышки Джанет], когда прямо в гостиную привели пони и он наделал кучу на ковер, но Джанет и бровью не повела».
«Мне безразлично, что там писали про Джанет, – заявил один из представителей вашингтонского света. – Все были против нее. Все твердили, она-де норовит пролезть в высшее общество, но мне она казалась первоклассной. Всегда держалась с естественным достоинством, носила на редкость простые твидовые костюмы, но выглядела потрясающе и неизменно демонстрировала безупречные манеры».
Гор Видал, которого вряд ли можно считать беспристрастным, описывает, как выглядела Джанет, руководившая в Мерривуде свадебным торжеством, когда в 1957 году его сводная сестра Нини выходила за Ньютона Стирса: «Джанет была женщина миниатюрная, с пышным бюстом, который удачно уравновешивали широкие низкие ягодицы и довольно короткие ноги. На желтоватом лице клювом торчал крупный нос и сверкали пронзительные темные глазки. Со мной она, по обыкновению, вела себя бесцеремонно…» Напряженная нервозность Джанет еще усилилась с беременностью и рождением двоих детей: Джанет Дженнингс Окинклосс в 1945 году и Джеймса Ли, которого все звали Джейми, в 1947-м. «Мама старалась изо всех сил, – рассказывала Ли Радзивилл, – но она слишком много на себя взвалила и не справлялась. В смысле, не могла справиться с таким количеством детей. Обоими поместьями она управляла превосходно, но, мне кажется, в ущерб детям». На вопрос, была ли неуверенность Джеки результатом нервозности матери, Ли ответила: «Наверняка, ведь с такой придирчивой матерью трудно вырасти уверенным человеком».