Жаклин Кеннеди. Американская королева
Шрифт:
Хотя официальной формы в школе не было, фактически все девочки одевались одинаково: пальто из верблюжьей шерсти, серая или клетчатая юбка, шерстяной свитер поверх блузки с круглым воротничком и нитка мелкого жемчуга. Все по-спартански скромно, но изысканно, как и подобает благовоспитанным леди. Слишком короткие рукава выпускного платья надлежало прикрыть жакетом-болеро, в церкви не допускались свитера, а брюки разрешалось носить, только когда температура опускалась ниже десяти градусов по Фаренгейту. Мальчики (или посетители-мужчины) могли прийти в школу лишь в строго отведенные часы. Девочки записывали имена гостей в специальную Книгу посещений, которая хранилась у школьного охранника, полицейского Джорджа Миллера. С гостем разрешалось
В глазах иных учениц Черный Джек занозой выделялся на фоне «приличных» родителей: «Он часто приезжал в школу. У нас устраивали специальные родительские дни, когда приезжали отцы и играли в теннис против своих дочерей, – вспоминала Эллен Гейтс. – Мы обожали крутить задом перед папашей Джеки, потому что он был бабник до мозга костей. Джеки, разумеется, об этом знала и даже забавлялась, но, мне кажется, она не понимала – а может, и понимала, ведь она была очень наблюдательна, – до какой степени мы дразнили ее отца и смеялись над ним… Он вправду вызывал отвращение. Этакий сластолюбивый старикан, каких изображают в мультиках. Джеки вряд ли догадывалась, как он нам антипатичен».
В первый год Джеки делила комнату со Сью Нортон, хорошенькой блондинкой из Калифорнии; они даже нацарапали свои имена на оконном стекле: «Джеки Бувье/44–45/Сью Нортон». Обосновавшись в Фармингтоне, Джеки сделала все возможное, чтобы заполучить туда Балерину. Содержание лошади стоило 25 долларов в месяц, и Джеки это было не по карману, но она отлично знала, как добиться своего. Она написала деду и, чтобы умаслить старика, приложила к письму недавно сочиненное стихотворение. Дед, как водится, ответил весьма цветистым посланием:
Дорогая Жаклин!
С одной стороны, твоя просьба может показаться расточительством и экстравагантностью, однако ж, с другой, духовно-физической, стороны, можно счесть ее и оправданной необходимостью.
Балерина для тебя – психологическая поддержка. Духовно она позволяет тебе полностью отрешиться от низких мирских забот. А посему я возьму на себя расходы по содержанию лошади, составляющие 25 долларов в месяц, вплоть до апреля следующего года.
Оправданны ли подобные эгоистические траты в столь ужасное время? Едва ли, но наши суждения касательно необходимости содержать Балерину в Фармингтоне совпадают.
С любовью,
твой дедушка.
Джеки каждый день чистила свою любимицу и даже тайком стащила одеяло, чтобы защитить Балерину от зимних холодов Новой Англии. Она натренировала кобылу возить санки. На одной из фотографий Джеки в царственной позе стоит в санях, с поводьями в руке, а позади саней, словно две фрейлины, замерли в снегу Нэнси Таккерман и Сью Нортон. Таккерман, или Такки, чьи родители жили в Нью-Йорке, стала самой близкой подругой Джеки в Фармингтоне. Эллен Гейтс вспоминала, что девочек даже прозвали Матт и Джефф, как героев популярного комикса, потому что Такки хвостом ходила за Джеки. «Это были странные взаимоотношения, но Джеки зависела от Нэнси».
В Фармингтоне Джеки преуспевала, особенно на занятиях по английскому, где была лучшей ученицей и часто дискутировала с преподавательницей, мисс Кэтрин Уотсон. Эллен Гейтс в своих мемуарах писала: «Никто не разбирался лучше ее в высоких материях литературы. Мы были в полном восторге, когда Джеки побеждала в споре с упрямой учительницей или по-новому истолковывала тексты, заданные на дом. Мисс Уотсон и сама получала удовольствие от этих состязаний. Когда они вели поединок, класс напоминал наэлектризованную арену. Мы ждали, когда Джеки в своей ироничной манере отпустит очередную реплику и рассмешит нас до колик в животе, подчеркнув претенциозность сказанного или написанного… В классе было еще несколько таких же умных девочек, но по начитанности она далеко их опережала…»
Джеки читала романтиков, любила Чехова, Вордсворта, но больше всего Байрона, олицетворявшего тех опасных, рисковых сердцеедов, к которым ее так тянуло. Она читала и перечитывала его стихи и биографию, написанную Андре Моруа. Ей нравились Шекспир и Лонгфелло, чьи стихи она читала в Мерривуде на берегах Потомака, где некогда жили индейцы. В июне 1946 года ее удостоили литературной премии имени Мэри Мак-Кинни; этой премией награждали учениц старшего класса за «прилежание, успехи и творческий подход к освоению материала». В качестве приза Джеки вручили томик стихов Эдны Сент-Винсент Миллей, который она очень берегла и держала на особой полке.
Любви Джеки к искусству, книгам и английской литературе во многом способствовал круг общения Окинклоссов. Хьюди, его сестра Энни и зять Уилмарт Льюис были знатоками английских книг и рукописей XVIII века. (Коллекция Хьюди сейчас хранится в Йельском университете, а коллекция Льюиса – в библиотеке Фармингтона.) Джеки буквально заворожило собрание книг, рукописей, эстампов, рисунков, мебели и вещей, связанное с основоположником готического романа Хорасом Уолполом и принадлежавшее дяде Уилмарту Льюису. Многое было вывезено из знаменитой готической виллы писателя, Строберри-Хилл. Льюис выступил редактором йельского издания переписки Уолпола и владел крупнейшей в мире (после Британского музея) коллекцией британских сатирических и топографических рисунков и портретов XVIII века. Джеки и ее школьных подруг часто приглашали в очаровательный фармингтонский особняк Льюисов. На одной из стен там до сих пор висит листок со стихотворением, написанным Джеки в честь дня рождения тети, 22 июня 1946 года, и рисунками, изображающими пуделей и именинный пирог.
Характеристика Джеки в школьном ежегоднике подчеркивает ее остроумие. «Джеки отличало весьма своеобразное чувство юмора. Она была дерзкой, умела подколоть, порой очень обидно, – вспоминала Эллен Гейтс. – С нею мне было веселее, чем с кем бы то ни было, именно благодаря ее черному юмору и дерзости».
«Джеки стала легендой Фармингтона, – рассказывала Изабел Эберстадт, дочь поэта Огдена Нэша. – Я поступила в школу через год после того, как Джеки ее закончила, но имя ее продолжало греметь, причем неизменно с приставкой “супер-”. Наша директриса и та, казалось, влюблена в нее, и все учителя тоже».
С огромным удовольствием Джеки посещала занятия театрального кружка. Она с детства мечтала стать актрисой, только вот, как писала Юше, нипочем бы не смогла голодать во имя искусства. Она сыграла мистера Бингли в «Гордости и предубеждении», Хриса в «Пигмалионе и Галатее» Гилберта, отвечала за костюмы в «Изумительном Крайтоне», была рабочим сцены, когда труппа ставила «Яблоневый сад». Кроме того, Джеки сочиняла стихи и статьи и рисовала (анонимно) для школьной газеты, а в 1947-м, втором году выпуска газеты, состояла в редакционной коллегии. Она написала сценарий минимум к одному из четырех ежегодных школьных праздников, сделала перед всей школой доклад на одном из воскресных собраний и, разумеется, не раз вместе с верной Балериной выигрывала школьные состязания. Дважды имя Джеки выгравировали на серебряном кубке за победу в конном шоу. Из других связанных с нею вещей можно назвать игрушечного слона, которого старшие до сих пор вручают новичкам.