Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 1
Шрифт:
– Он действительно очень услужлив.
– О да. И скоро наши дамы разорвут его на кусочки, – засмеялась мадам Бонна, передавая герцогине ее карты. – За те пару месяцев, что он здесь, половина моих фрейлин из-за него перессорилась. Теперь у них разбиты сердца, они без конца плачут, и все это плачевно сказывается на моей прическе.
Мадам Иоланда обернулась на шевалье, уже поднявшегося с колена, но все ещё стоящего за её спиной, и посмотрела на него более внимательно. Молодой человек с готовностью согнулся, словно желая показать себя и ближе,
– У вас прекрасный расклад, ваша светлость, – прошептал он, касаясь оттопыренным мизинцем карт герцогини. – Если желаете, я мог бы помочь вам в игре.
– О, нет, с ЭТОЙ игрой я справлюсь сама, – улыбнулась герцогиня.
Чтобы смягчить отказ, она вложила в свою улыбку, как можно больше, ласки и поощрения, и шевалье, с поклоном, отошел.
Послушный. Это хорошо…
– Не боитесь ли вы держать при дворе такого красавца? – спросила она у графа де Вертю. – При молодой жене, этакое соседство может быть даже опасным.
– Не боюсь! – с вызовом ответил граф.
Однако, взгляд его, брошенный на шевалье, а потом и на тёщу, беспечным мадам Иоланде не показался.
– Обожаю карты! – мгновенно сменила тему мадам Бонна, с трудом пытаясь разложить в своей небольшой руке огромные плотные листы. – Обожаю, даже несмотря на то, что они такие неудобные и страшно дорогие. Воистину, пристрастишься к игре и начнешь думать, что безумие короля не всегда так уж плохо для его подданных, как об этом кричат. А господин Грингонер настоящий гений, раз смог такое придумать. Знаете, некоторые ученые люди полагают, что карточная игра – это… м-м, …сейчас… – Прекрасная Беррийка закатила глаза, вспоминая. – Ах, ну да, вспомнила! Это символ общественного устройства! Не совсем, правда, понимаю, в каком смысле, но звучит впечатляюще.
– Ваш Грингонер обычный придворный живописец, мадам, – заворчал со своего места герцог де Бурбон. – Я точно знаю, что ещё Людовик Святой запрещал карточную игру. За ослушание светским людям полагалось наказание кнутом, а игравшим монахам.., точно не припомню, но чуть ли, не смерть.
– Боюсь, вы преувеличиваете, мессир, – заметила мадам Иоланда, рассматривая доставшиеся ей «жезлы», «динарии» и «кубки». – Мой дядюшка Иоанн Кастильский тоже запрещал карточную игру, но наказания там для всех были не так строги.
– Выходит, наш век милосерднее, – засмеялся герцог. – Вот вам и символ общественного устройства.
Он сделал первый ход и, обращаясь к хозяйке дома, пояснил:
– Что такое туз? Это деньги! Но туз бьет всех, даже короля, и получается – у кого деньги, у того и власть.
– Где же, в таком случае, Бог? – спросила мадам Иоланда, выкладывая свою карту.
– А Бог – это «джокер», – игриво повел бровями, молчавший до сих пор де Вертю.
Щедрым жестом он выкинул на стол семерку «мечей», которую тут же забрала мадам Бонна.
– Нет, «джокер» – это слепой случай! – заявила она. – Но случай удачный, поэтому тот, кому он достается, всегда в выигрыше.
– Боюсь, что разочарую вас, дорогая
Мадам Иоланда задумчиво провела пальцем по губам, выбирая карту, и, остановившись на восьмерке жезлов, выложила ее на стол.
– Удачный, или неудачный, но случай никогда не бывает слепым. При благоприятном исходе – это всего лишь правильно использованная возможность. При неблагоприятном – возможность неиспользованная, или недооцененная. Человек свои «случаи», как правило, создает сам, даже не ведая, порой, что творит. Но, обладая достаточно смелым умом, любую случайность всегда можно направить в нужное русло. Если, конечно, не запустить.
– Ах, для меня это слишком сложно!
Мадам Бонна сделала неправильный ход и, осознав, что проиграла, капризно надула губки.
– Вот, видите! Стоит за столом начаться слишком умным разговорам, как в моей голове не остается ни капли разума. Давайте, наконец, поговорим о чем-то более легкомысленном.
Герцог де Бурбон добродушно хмыкнул.
– Надо было привезти с собой жену…
Но мадам Бонна тут же испуганно замахала руками – на последнем приеме в Лувре старая герцогиня совершенно замучила ее рассказами о своих болезнях.
– А как здоровье её величества? – спросила мадам Иоланда при новой раздаче.
– Королева в тоске, – лаконично заметила хозяйка дома.
– Она по-прежнему живет на улице Барбетт?
– Естественно! Наверное, только там её величество может чувствовать себя достаточно счастливой…
При этих словах все невольно взглянули на графа де Вертю. А тот, прекрасно понимая, какие воспоминания навеяло это, не слишком удачное замечание мадам Бонны, сердито поджал губы и покраснел.
Тень Луи Орлеанского облаком повисла над карточным столом и мадам Иоланда поспешила её рассеять.
– Я намерена в ближайшие дни нанести королеве визит.
– Не лучшее развлечение, – усмехнулась графиня.
– Я и не еду развлекаться. Мы с герцогом едем решить вопрос о браке моей дочери и принца Шарля.
Де Вертю потянулся через стол к выигранным картам.
– Много времени у вас это не займет, мадам. Кузен Шарль мало кому нужен при дворе и, менее всего, матери. Вот увидите, она вас ещё и благодарить начнет.
– Наша королева? – притворно удивилась мадам Бонна. – Умоляю вас, герцогиня, если такое произойдёт, обязательно расскажите – я безумно люблю истории о чудесах.
Все посмеялись, и некоторое время игра проходила в молчании.
– Ура! Наконец-то я выиграла! – радостно воскликнула хозяйка дома после того, как мадам Иоланда сделала несколько неудачных ходов.
– Не ожидал от вас, герцогиня, – проворчал де Бурбон.
Он сердито собрал карты, и, пока раскладывал их перед игроками, довольная мадам Бонна решила возобновить разговор о сватовстве.
– Насколько я знаю, ваш супруг уже вернулся из Италии, – обратилась она к герцогине, – значит, кроме нашего дорогого Бурбона вам нужен кто-то ещё для полного представительства?