Жара (Отель «Ambassador»)
Шрифт:
Мелодичный негромкий призыв встревожил Вадима. Из последних разработок отечественной «оборонки», аппарат, размером чуть больше обычного мобильного телефона, влагонепроницаемый, противоударный, с защитой от электромагнитных импульсов, с каким-то особенным, неразряжаемым в течение нескольких суток аккумулятором, был одной из немногих полезных вещиц, захваченных Веклемишевым из Москвы. «Джипиэской» он уже пользовался, правда, прибор навигации являлся рабочей лошадкой, а вот спутниковый телефон по договоренности с генерал-майором Ветлугиным предназначался для связи лично с ним и лишь в исключительных случаях. Похоже, именно такой наступил, раз аппарат подал признаки жизни. Еще была в запасе у Вадима одна штуковина, маячок, который, так же как и телефон, мог выдать сигнал на спутник. Но им следовало воспользоваться, когда совсем на свете
Повозившись с застежками, Вадим вытащил трубку телефона, развернул обрубок антенны и надавил пальцем на сенсор приема.
– Александр на связи, – произнес Веклемишев в эфир кодовое имя.
– Здравствуй, Александр, это Петрович, – послышалось в трубке приветствие Ветлугина. – Как здоровье, как охота?
– Здоровье в порядке, и охота удалась, хотя дичи не слишком много добыли, – доложил Вадим.
– И то славно, – после секундной паузы подытожил услышанное Ветлугин.
Голос генерала был узнаваем, но чуть тянулся – сказывалась работа аппаратуры ЗАС. Несмотря на то, что связь шла по закрытому каналу, Вадим с Ветлугиным перестраховывались и общались, как и договорились в Москве, эзоповым языком, а если проще – бытовым клером. Оба они были опытными специалистами и знали, что любой шифр можно раскрыть и разговор по ЗАС раскодировать, поэтому и по закрытому спутниковому каналу беседовали, не употребляя знаковых слов и имен. Современный уровень электронного слежения позволяет выловить из сотен тысяч одновременно ведущихся телефонных переговоров всего лишь одно ключевое слово, запеленговать абонентов и записать их разговор. Так что слова «охота» и «дичь» были вполне уместны в беседе Вадима и Ветлугина.
– Ты, Александр, сейчас на заимке? Я никак напрямую туда дозвониться не могу, тревожусь. Уже и охотника нарочного послал, чтобы вам компанию составить и узнать, что да как, зверя пострелять…
– На заимке слишком жарко, Петрович. Печь перетопили, как бы не угореть… Мы со старым другом егерем решили проветриться. Сейчас на свежем воздухе тропку топчем. Да вы знаете ее: как с заимки выходишь, так сразу по прямой…
– То, что вы с егерем скорешились, это хорошо. Ты его пока держись, с открытой душой к нему, да и… слово доброе молви. И не простудитесь, а то при вашей погоде это запросто может случиться. И у нас небо обложило, туч нагнало. По прогнозам, по всей территории от заказника до города в ближайшие дни ливни и шквалистый ветер со снежной крупой. Ну, да ты сам не маленький, насчет теплой одежки сообразишь, прикроешься от непогоды. Человек, чай, самостоятельный… А уж если совсем тяжко станет, тогда звякнешь, что-нибудь придумаем. Но это уж на крайний случай.
– Понял тебя, Петрович. Спасибо за доброе слово.
– Жду тебя к пятому числу, как мы и договаривались. Будь здрав, Александр.
– И тебе того же, Петрович!
Веклемишев нажал сенсор отключения телефона и задумался.
Разговор с Ветлугиным его не то чтобы расстроил, скорее – сильно насторожил. Судя по всему, обстановка чем дальше, тем все более накаляется, и звонок генерала – тому подтверждение. Если Вадим понял правильно Ветлугина, связь с ведущей бой заставой в настоящее время отсутствует. Естественно, он забеспокоился, не попал ли в окружение и Веклемишев. «Охотник нарочный», которого генерал послал на «заимку», это, вероятно, и есть «Ночной охотник», недавно пролетевший над ними. Уж если «Ми-28Н» в пекло бросили, а для этого надо было на соответствующем уровне оперативно решить вопрос о его боевом применении и перегнать вертолет в Чечню, видимо, серьезно обеспокоилось высшее руководство тем, что сейчас здесь происходит.
Реакция Ветлугина показала, что тот верно понял слова Веклемишева о добытой «дичи». Это значило, что Викинг добрался до Дагаева и получил от него информацию, хотя и не слишком обильную. Разобрался генерал и в вопросе, кто такой «старый друг егерь» – группа Тамбовцева, и что они сейчас выбираются из зоны огня по второму варианту – по средней тропке. Были еще и первый вариант, и третий…
А вот речь о непогоде от заимки до города и упоминание пятого числа, откровенно говоря, наводила уныние. Ливни и шквалистый ветер, а еще и пятерка – «пятое число», оговоренный с Ветлугиным сигнал о высшей
А фразу, что Веклемишев-Александр человек самостоятельный, можно было истолковать, как то, что он волен принимать любые решения, лишь бы доставить информацию Мусы в Москву, так и предположить, что Ветлугин ограничен в действиях и помощи от него ждать не стоит. В принципе, оба толкования не противоречили друг другу, но выходило, что выбираться из Чечни Вадиму придется самостоятельно. Вырисовывалась очень интересная картинка: поднять в ружье сотни, если не тысячи людей, решить вопрос с отправкой на Кавказ «Ночного охотника» генерал мог, а вот вытащить одного человека из болота, в которое сам же его и засунул, Ветлугин был не в силах. Такая вот хреновая диалектика, как говаривал товарищ Вадима Самсон.
А уж если совсем задуматься, копнуть поглубже, появлялись опасения, что Веклемишева отправляют в свободное плавание по вполне меркантильным общественным интересам. Поднявшаяся суета вокруг Мусы Дагаева и самого Вадима давала возможность коллегам из контрразведки выявить тайные связи боевиков, законспирированных агентов-«кротов», купленных чиновников и каналы их взаимодействия. И каждый день и даже час охоты на «московского гостя» мог принести спецслужбам немало полезной информации. Но если это было правдой, то отношение к Вадиму попахивало эдаким начальственным садизмом и верой в то, что данное гнилое мероприятие должно вызвать у подчиненного глубокое шизофреническое удовлетворение и понимание, что в него верят и еще знают, что Викинг выкрутится из любого, самого пикового положения. Но это были только догадки. Хотелось думать, что реальной почвы под собой они не имеют. Но, как знать…
– Иван, Димитр! Ползите-ка поближе ко мне на пару слов без протокола, – позвал Веклемишев Тамбовцева и Стоянова. – Слушайте внимательно и запоминайте. Меня очередной раз плохие люди хотят сжить со света…
– Ну, это не новость, – пробасил Тамбовцев. – Викинг и сейчас – живее всех живых!
– Вот и я о том же, – согласился Вадим. – Но и на старуху, сами понимаете, бывает проруха, поэтому я вас введу в курс дела, ради которого мы с вами сейчас и безумно гоняемся по горам, словно снежные архары во время гона. Запоминайте детали! Эту информацию один из нас должен доставить в Центр. Муса Дагаев сообщил мне, что Халиф готовится провести этой зимой в Москве грандиозный террористический акт. По его словам, Белокаменная будет уничтожена. Настоящее имя Халифа, если мне не изменяет память, Малик Мадаев. Этот человек долгое время был полномочным эмиссаром Масхадова при Хаттабе и Басаеве, активно участвовал в разработках вооруженных операций против федеральных сил и руководил контрразведкой сепаратистов. Ну, это я уже от себя…
– Муса сообщил подробности готовящегося террористического акта? – быстро спросил Стоянов.
– С этим как раз и сложности, – Веклемишев сделал паузу, вспоминая в деталях разговор с Дагаевым. – Вместе с Халифом в Москву выдвигается группа из двенадцати человек. Вот, пожалуй, и все, что мне связно сумел рассказать Муса. По его остальным словам можно строить лишь догадки. Какая-то Нино Арселиани, у нее что-то записано… ее телефон… А еще – у Халифа другое лицо и он сумасшедший.
– Не густо! – хмыкнул Тамбовцев. – Итого имеем: Халиф собирается провести этой зимой теракт в Москве и уничтожить столицу. С ним группа из двенадцати человек. Нино Арселиани что-то записала… А далее – вообще сплошные недомолвки: телефон, другое лицо Халифа и он сумасшедший.
– Кстати, с последним пунктом у Мусы все в порядке? – задумчиво осведомился Стоянов. – Я имею в виду рассудок…
– Увы, Димитр, если бы было иначе, заставу бы сейчас не штурмовали боевики. И мы не крались бы по горам, пугаясь собственной тени.
– Ну это вы зря, Вадим Александрович! Мы уже девяносто три раза пуганые-распуганные, об стенку и шпандырем битые, чтобы еще кого-то бояться, – обиделся Тамбовцев.
– Знаю! – согласился Веклемишев. – Это я к тому, что вы сейчас со мной в одной упряжке и охота за моей головой – и ваша головная боль. Со всеми вытекающими из этого шоу неприятностями!