Жара в Аномо
Шрифт:
— Одного не понимаю, зачем вам нужно лишний раз волновать Виктора Ивановича, зачем?
— Дело не в том, что огорчительно живучи вздорные слухи о его непосредственном отношении к выскочившему якобы из ворот посольства автомобилю, — сказал Нгоро. — Дело в том, что убийц полицейского, а также нашего инженера и вашего друга необходимо поскорее найти. Печать уже начинает выступать с неприятными для полиции публикациями. Найти, и немедленно, — вот первейшая обязанность.
— Обязанность соответствующих органов.
— Факты есть, а связать их пока не можем, — продолжал Нгоро. — Мы решили, признаюсь, выяснить одну, как нам кажется, важную деталь. Для этой цели подходит лучше всего европеец, но такой, который неизвестен хозяевам и завсегдатаям всякого рода сомнительных заведений. Иными словами, требуется небольшая услуга разумного и смелого человека, каким нам представляется Виктор Луковский.
— Не скрою, — тихо сказала Светлана, — если это хоть в какой-то мере небезопасно для него, я вам не союзница.
— Абсолютно безвредно, — заверил Нгоро, — оказывая республике большую помощь в хозяйстве, ваш будущий супруг не откажет, надеюсь, в попутной маленькой услуге на пользу покоя и благополучия местных жителей.
— Супруг? Бог с вами! Виктор Иванович закоренелый холостяк. Да и мне уж поздно замуж. С чего вы взяли?
— Отпираться бессмысленно, — этаким нарочитым "полицейским" тоном прорычал Даги Нгоро, затем дружески помахал рукой и ловко, точно шаловливый подросток, сбежал по ступеням и быстро зашагал к скверу, где стоял его криво исполосованный зеленой и желтой красками "джип" с множеством трещин и заклеек на ветровом стекле.
Он поехал в главное управление, чтобы поделиться с окружным комиссаром своим планом действий.
Сами по себе новые идеи Нгоро не вызвали возражений со стороны высокого начальства, однако одно высказывание капитана обернулось для него строгим выговором. Комиссар отчитал его настолько сурово, что Нгоро тут же бросился к телефону.
— Говорит капитан Даги Нгоро. Покорнейше прошу извинить за мой абсолютно ошибочный визит. Забудьте, прошу вас, и о нашем разговоре. Желаю успеха вам и вашим… нашим друзьям в Аномо.
— Спасибо. Но… странно… — недоуменно обронила Светлана.
— Все спокойно, просто у нас тут изменились некоторые обстоятельства, так что забудьте о моей просьбе. Извините.
25
Грохот бурения потряс вековую дремоту пустыни. Панически мчалось, взрывая песок, стадо лосиных антилоп.
За пультом бурильщика, заступив на первую вахту на новом месте, Борис Корин задавал темп, которому предстояло держаться много дней и ночей, ибо процесс бурения беспрерывен.
Вращался ротор. Азартно орудовали тяжелыми, как ручищи сказочных циклопов, буровыми ключами молодые и грациозные в движениях африканцы — помбуры, черные, переливающиеся влажными бликами, как сама нефть, желаннейшее из земных сокровищ моторизированного нашего века.
Четки, расчетливы действия верхового, ловко управляющегося с крюком и канатом, удерживая "свечи", в своей люльке, что вознеслась в поднебесье на стальной вышке, подобно бочонку впередсмотрящего на гордой мачте плывущего в морском безбрежье корабля.
Песчаные волны застыли, поблекли под ногами ревущего чудища. Звонкое эхо могучей работы понеслось в неоглядную древнюю ширь вместе с запахом дыма и возгласами людей. Испуганно шарахались на лету птицы, раскололась, рассыпалась, сгинула прочь тишина.
Человек всемогущ, как время. Грохотал и звенел его труд, словно трубными звуками возвещал о начале грядущего в жарких и некогда проклятых этих краях.
Точно обезумевшие мчались антилопы.
26
Утренний поезд едва успел подойти к перрону, как тут же на крошечную привокзальную площадь влетели два "харлея", подняв пыль и потревожив крестьян, гнавших скот к товарным вагонам.
Мотоциклы были без глушителей, трещали так, что могли бы повергнуть в панику целое войско. В одном из прибывших на адских трещотках Ойбор узнал старого приятеля Бвераму, капрала.
"Не нужно было мне оповещать этого сумасброда о своем приезде, — с досадой подумал Ойбор, — прикатил с помпой, будто встречает президента, старый чудак, не хватает только петард и хорового пения".
Чтобы избежать шумной встречи, Ойбор, которому не хотелось афишировать свое появление в этом провинциальном городишке, пробрался по вагонам в самый конец поезда, вышел, прячась за спинами, и поспешил прочь.
Станцию и сам городок, в котором насчитывалось всего около трехсот домов, разделяли довольно обширные плантации сизаля. Местной достопримечательностью как раз и была единственная фабрика-кормилица, на которой весьма кустарным способом из листьев агавы добывали волокно и не менее примитивно изготовляли из него грубые ткани и веревки.
После трех с половиной часов тряски в железнодорожной развалюхе Ойбор испытывал неодолимую усталость. Отправляясь сюда, сержант предполагал вернуться в столицу в тот же день двенадцатичасовым и заранее приобрел билет на обратный путь.
Между станцией и городком курсировал автобус, доставивший Ойбора к домику на горе, где жил недавно овдовевший начальник местного полицейского отряда, состоявшего из шести, но стоивших и шестидесяти бывалых молодцов, капрал Бвераму.
Киматаре Ойбор снова пожалел, что дал телеграмму, что капрал с излишним шумом прикатил его встречать, да еще и напарника прихватил. Он очень об этом пожалел, потому что дверь жилища, в котором рассчитывал перевести дух после утомительной дороги, естественно, была заперта — хозяин отсутствовал.