Жара
Шрифт:
Де Лоо обошел все озеро, не встретив ни человека. Рубашка прилипла к телу, руки расцарапаны кустами ежевики, штанины полны шипов и колючек репейника. Он вошел в кухню и открыл шкафчик с посудой. Марек, в джинсовой рубашке поверх тренировочных штанов, резал овощи и хмыкнул, глянув на него. Рядом с большой кастрюлей стоял бокал вина, наполовину еще полный. По краю бокала налипли табачные крошки.
— Хай, босс! I am cooking! [51]
Де Лоо кивнул, взял с полки большую чашку, открыл кран и подставил ее в ожидании воды.
51
Я
— That’s fine [52] , — сказал он, из трубы послышалось громкое бульканье, потом все замерло, а через некоторое время все повторилось сначала, и лишь под конец раздался скрежещущий звук. Воды не было. Он ждал, держа чашку обеими руками, — ручки не было.
Марек высыпал в кастрюлю нарезанные кусочками лук-порей, морковь и сельдерей и распределил их равномерно по дну. Потом подошел к холодильнику и вынул оттуда уже очищенную от чешуи щуку, положил ее на разделочную доску; пятнистая расцветка слегка поблекла, уже не была такой ярко-зеленой, скорее серой; Марек снял со стены топорик и отрубил щуке голову.
52
Мило! (англ.).
Доска загремела. Вздрагивающая водопроводная труба внезапно плюнула с такой силой, что вода стрельнула в раковину, но потом полилась спокойно, и Де Лоо наполнил чашку и жадно выпил. Вымыл лицо.
— Where is your sister? [53]
— O-o! — осклабился Марек и показал в угол. — She is sitting there, isn’t she? [54]
У стола со стороны торца сидела на стуле Катарина. Над столом виднелась ее голова и часть шеи в белых пятнах, ее прозрачные уши, одно из которых было надорвано, непрерывно двигались, она с большим напряжением следила за действиями Марека. А тот закурил немецкую сигарету и попытался уложить рыбу в форму, но она все еще была слишком велика, и тогда он отрезал хвостовой плавник и толстый кусок от головы и положил их отдельно на овощи. Потом полил все белым вином и посыпал пряными травами. Де Лоо открыл ему духовку.
53
Где твоя сестра? (англ.).
54
Вон сидит… Она, что ли? (англ.).
Марек показал на бутылку, но Де Лоо покачал головой и поднял свою чашку, тот молча кивнул и принялся что-то отрезать от остальной рыбы. При этом он нежно разговаривал с Катариной, а та уже поставила на край стола передние лапки и нетерпеливо мурлыкала. Он ухмыльнулся, издав несколько манящих звуков, и кошка мгновенно оказалась среди посуды на столе, пригибаясь при каждом его движении и ожидая, что он ее прогонит. Однако он подманивал ее еще ласковее, и медленно, прижимаясь к столу, выпятив лопатки выше спины и своих зеленых глаз, она стала подкрадываться к Мареку.
А тот как раз очистил большой кусок рыбы от кожи и держал его на весу, вытаскивая из него кости, когда кошка цапнула кусок лапой. Он вырвал у нее рыбу, и кошка издала громкое рыкающее урчание, снова цапнув лапой, когти впились ему в руку. Он застонал. Из царапин на руке выступила кровь, капельки величиной с булавочную головку, и он с силой ударил кошку куском рыбы по морде.
Та отступила, облизнулась. В глазах холодный блеск, он ударил ее другим куском рыбы, прозрачная мякоть стеклянного цвета, быстро забирая его назад. Но кошка была проворнее. Она крепко держала
С добычей в пасти, она опрометью кинулась в ванную, забилась под старую ванну, и Марек, отбросив ногой осколки стекла, вытащил из ящика большую деревянную ложку и побежал за кошкой. Стиснув зубы и ругаясь, он опустился на четвереньки, приложил щеку к полу, чтобы чугунные ножки ванны не мешали ему смотреть, и в ужасе отшатнулся. Ложка упала, а Марек открыл узкий шкафчик в ванной.
— Марек… — попробовал унять его Де Лоо, но тот не реагировал. Он снова опустился на колени и стал медленно просовывать под ванну, высунув от напряжения кончик языка, щетку. Кошка издала жалобное мяуканье. Похоже, она забилась к самой стенке, и он старательно направлял в нужное место палку щетки. Потом сильный толчок, и он прижал Катарину жесткой щеткой к кафелю, причем, по-видимому, так сильно, что та не могла двинуться ни взад ни вперед, и ей не помогали ни удары лапой, ни царапанье когтями, ни громкое шипение и фырканье. Словно желая вонзить ей в брюхо колючую щетину, Марек все время бил кошку щеткой, не ослабляя удара и не давая ей двинуться с места.
Его голова стала красной. Он тяжело дышал, из носа текли сопли, а крики кошки под ванной приняли какую-то странно низкую, непривычную окраску, словно кошка от боли и отчаяния готова была заговорить в любую минуту человечьим голосом.
— Марек!
Де Лоо наклонился, схватил его за плечо, не предполагая, что оно такое хрупкое и нежное, и в этот самый момент кошка выскочила из-под ванны и помчалась, шерсть дыбом и хвост трубой, по витой лестнице наверх. И исчезла в комнате Люциллы. Он медленно убрал свою руку.
Марек все еще сидел на полу, прислонившись спиной к ванне. Кулаки на коленях, он смотрел на растерзанный кусок щуки на щетке, качал головой и что-то бормотал по-польски, все время одни и те же звуки, тихо, жалобно, и наконец взглянул на Де Лоо. Губы его тряслись, глаза покраснели, на подбородок капали слезы.
Тайное и явное, опыт и неопытность в одном: под белой блузкой на перламутровых кнопках темный бюстгальтер с синими кружевами, а джинсы в обтяжку обрезаны так коротко, что вылезают наружу уголки карманов, когда она садится. Он уже составил тарелки и сложил столовые приборы. Ветер в кроне липы порождал на столе игру света и теней, пустые бокалы сверкали.
— А ты знаешь Польшу? — спросила она. — Бывал ли ты здесь хоть разок? — Она скрутила цигарку, а он подлил в стаканы воды, отрицательно покачав головой.
— Я знаю лишь приблизительно, где находится Варшава.
— Смех, да и только, — сказала Люцилла. — Каждый поляк учит в школе про Германию все: географию, историю, культуру страны. А для большинства немцев мы — белое пятно в их головах. Они переезжают границу, скупают у нас по дешевке бензин, водку и сигареты, трахают наших дармовых проституток и урывают для себя лучшие земельные участки для ферм с подземными плантациями, залитыми искусственным светом, но не знают нашей страны. Как это так получается?
Де Лоо сделал гримасу. Выудил кончиками пальцев остатки салата из салатницы.
— Возможно, потому, что она расположена слишком близко к нам.
Она щелкнула зажигалкой.
— Однако противоугонные замки на руль велосипеда вы называете «польскими»… Знаешь, что случится с нами со временем? Вторая интервенция. Кругом одни немцы. Западные немцы. По цене маленького автомобиля среднего класса они скупают у крестьян земельные наделы, ведь чтобы купить такой в Германии, нужно быть миллионером. А потом они окружают свои охотничьи угодья высокими заборами.