Жареный козлёнок бокора Вальдеса

Запольская Нина

– Ничего, я сейчас тоже посижу… Мне всё равно не спится, – ответил капитан.

Наступившее утро ничего нового в состоянии сквайра не принесло, и только к вечеру, к огромному облегчению доктора Легга, капитана и Платона, сквайр открыл глаза. Но он был очень плох, руками почти не владел – пальцы его не сжимались, локтевые суставы и предплечья ломило. Джентльмены прожили в гостинице на Мадейре ещё неделю, и только через неделю «Архистар» и «Король Эдуард» вышли в открытое море.

****

Сквайр стоял на палубе и оживлённо крутил головой, что-то рассматривая в море. Доктор Легг подошёл и встал рядом, счастливо улыбаясь.

– Как интересно поведение этих поверхностных косяков рыбы, – сказал сквайр доктору.

Доктор Легг покосился за борт.

– Это сардинелла, – сказал он и опять стал смотреть на сквайра и улыбаться.

– Ну, пусть сардинелла, – согласился сквайр. – Так вот, эта сардинелла то исчезает, опускаясь на глубину, то двигается по поверхности с приятным шумом… Никак не пойму, что мне этот шум напоминает…

Доктор Легг продолжал с улыбкой смотреть на сквайра, вокруг усталых глаз доктора сгустилась сеточка морщин, делая его простое лицо удивительно привлекательным. Сквайр, оторвавшись от созерцания водной поверхности, вопросительно посмотрел на доктора и тоже заулыбался.

– Напоминает что-то очень знакомое, но я никак не могу вспомнить, – повторил он.

– Косяки шарахаются от хищников, которые атакуют их со всех сторон… А шум напоминает вам, мистер Трелони, шум летнего дождя, – наконец, сказал доктор Легг.

– Точно! – обрадованно воскликнул сквайр и опять посмотрел за борт, закрутив головой в поисках косяка рыбы. – Как совершенно точно вы выразились, доктор!.. Дождя!.. А я всё никак не мог понять!.. Дождя же, конечно!.. Пойду, запишу это в свою тетрадь, чтобы не забыть…

Сквайр, неловко качаясь, как мог быстро пошёл к себе в каюту. За ванты или за что-нибудь другое он по пути не держался, совсем как заправский моряк, и доктор Легг, вспомнив, почему он это делает, перестал улыбаться. Доктор нахмурился, рассеянно посмотрел в море и увидел невдалеке торчащий над водой треугольный акулий плавник. И тут же косяк рыбы опять обозначил своё присутствие и пошёл по поверхности воды. Акула стала медленно приближаться к косяку и, подойдя поближе, стремительно бросилась к нему. Сардинелла вновь ушла на глубину.

Доктор услышал истошный голос боцмана Ганна.

– Пошёл, пошёл, требуха свиная!.. – насмешливо орал боцман. – Что растопырился, как сукина ёлка!..

Доктор посмотрел туда, куда глядели все незанятые матросы вахты, столпившиеся на палубе – на бизань-мачту. На ней, отчаянно цепляясь за ванты, карабкался вверх новый юнга «Архистар». Наконец, он уселся на салинге 6 , и несколько напуганный доктор Легг перевёл дыхание – ветер сегодня был свежий, и качало изрядно.

6

Салинг – рама из брусьев, служащая для соединения стеньги с её продолжением в высоту и для крепления снастей.

Нового юнгу на шхуне звали Уиллом. Это был невысокий худой мальчик со светлыми волосами и озорными голубыми глазами. Доктор Легг часто видел его на палубе то с большим котлом снеди, который он вместе с новым коком Шиле тащил в кубрик к матросам, то у себя в каюте, где юнга Уилл, приседая из-за качки с подносом в руках, старался не опрокинуть его обед. Теперь юнга под руководством боцмана Ганна пытался понять и прочувствовать, что такое парусный аврал.

Доктор подошёл к боцману и тоже с интересом посмотрел вверх. Потом, перебросившись с боцманом несколькими незначительными фразами, доктор, прикрывшись рукою, изящно зевнул и пробормотал:

– А не пойти ли мне к себе? Сегодня я что-то с утра не выспавшийся… Всю ночь волна била в корму… Я всё время просыпался в испуге…

И он задумчиво посмотрел на боцмана. Боцман Ганн молчал, смутно улыбаясь доктору Леггу и посматривая время от времени наверх на юнгу. Доктор тоже молчал, он тоже посматривал то на боцмана, то на юнгу, задумчиво терзая свой рыжий бакенбард. Наконец, доктор решился.

– Пойду всё-таки, – сказал он. – Положу на глаза чёрные метки…

Перед вечерним чаем, который по старой традиции по-прежнему накрывали на ступенях квартердека, мистер Трелони и доктор Легг снова появились на палубе.

– Сегодня хороший вечер, чтобы пойти к капитану и узнать про наш теперешний курс, – сказал сквайр.

– А вы разве не знаете, дружище? – удивлённо спросил доктор и добавил. – Ведь Платон нам уже рассказывал…

– Не слушай песен пролетающих птиц, – ответил сквайр и со значением, хитро прищурился. – Я хочу узнать у капитана…

– Ах у капитана? – подхватил доктор Легг, вдруг тоже улыбнувшись. – Да-да-да!.. Давайте спросим…

И они поднялись на квартердек к капитану.

– Наш теперешний курс – Западная Африка, устье реки Сенегал, – сказал капитан, совсем не удивившись вопросу. – Климат в тех местах, там, где находится бывший французский форт Сен-Луи – переходный к тропическому, а южнее – субэкваториальный… Температура воздуха, как правило, жаркая, колеблется в зависимости от сезона, но незначительно. С ноября по апрель здесь властвует сухой северо-восточный ветер-харматтан из Сахары, а с мая по октябрь влажный юго-западный муссон приносит обильные дожди… И больше всего дождей выпадает на юге атлантического побережья… Там сезон дождей длится от трёх до пяти месяцев, а на севере всего один или два месяца, но эти ливни весьма кратковременные… И сильной жары на этом побережье не бывает благодаря регулярно дующим с моря бризам, а ночи, как правило, там прохладные…

Европейцы в тех местах появились в середине ХV века – это была португальская экспедиция Диниша Диаша, которая достигла устья реки Сенегал. Позднее европейцы, а именно, голландцы, обосновались южнее, на полуострове Зелёный Мыс. Там есть деревня Н'Дакара, а в море остров Иль-де-Гори – по-туземному остров называется Ндьян. Вот этот остров и стал крупнейшим центром работорговли в этих местах. Затем остров переходил то к нам, то к французам. А к нашему времени Франция утвердила за собой господство над здешней торговлей, в которой всё большее значение приобрела работорговля… Мы в Н'Дакару не будем заходить, разумеется…

Кок Шиле накрыл чай на лестнице, и сквайр с доктором Леггом спустились с квартердека и встали возле ступеней. Но скоро сквайр опять поднялся на квартердек.

– Я там плохо слышу вас, капитан, – сказал он со смущённой улыбкой.

– Вы стали хуже слышать, мистер Трелони? – быстро спросил у него доктор Легг, и лицо его приняло озабоченное выражение.

Сквайр поспешил его успокоить.

– Нет-нет, доктор… Мне кажется, я слышу также, – сказал он. – Только я хорошо слышу скрип такелажа и шум волн, но совершенно невнятно звуки речи… Даже, пожалуй, как мне кажется, все эти звуки, которые я слышу на корабле очень хорошо со всех сторон, накладываясь на звуки речи, забивают их…