Жареный козлёнок бокора Вальдеса
Шрифт:
– Доктор, осмотрите раненого, – попросил капитан насмешливо.
Доктор Легг уже подходил к глобусу.
– Сейчас посмотрим! – воскликнул он, осмотрел глобус и сказал. – Одно пулевое ранение нашего глобуса – это… О, мистер Трелони попал почти в Константинополь, столицу Оттоманской империи!
– Да-а, – как-то недоумённо протянули все.
И тут мистер Трелони вскричал, положив палец на свой шрам на левой щеке, как он делал всегда в минуты душевного волнения:
– Я знаю, что в средние века там располагалось Византийское царство!.. Джентльмены! Это очень интересно!..
– Конечно, интересно! Особенно, если бы мы смогли отправиться в Византийское царство! – сказал капитан и спросил. – А второе ранение нашего страдальца, доктор?..
Тут снаружи в дверь кабинета заколотило сразу несколько рук, и раздались испуганные голоса – это миссис Трелони, миссис Легг и миссис Линч прибежали на звук выстрела.
Джентльмены, смущённо посмеиваясь и переглядываясь, впустили дам в комнату и принялись успокаивать их, заверяя, что никто не пострадал, что они только опробовали один из пистолетов мистера Трелони и ничего больше. Потом все вышли. И только Платон задержался в кабинете. Открыв там все окна, чтобы проветрить комнату, он подошёл к глобусу, взял его в руки и покрутил. Найдя второе пулевое отверстие, он удивлённо хмыкнул и убрал глобус опять на книжный шкаф, задвинув его подальше к стене, в самый угол. Потом он вышел из кабинета, плотно притворив за собой дверь.
****
Спустя неделю в городе Бристоле разразился скандал: банкир Александр Саввинлоу публично потребовал расторжения брака мистера Трелони и миссис Трелони на основании того, что мистер Трелони до этого брака уже был женат на Амаранте Трелони, которая до сих пор жива, и которая имеет от него сына Джона. Мистер Трелони протестовал, объясняя, что Амаранта Трелони – жена его старшего брата Генри и пытался привести в доказательство письма покойного брата Генри из Вест-Индии о своей женитьбе, но писем в своём архиве он не нашёл – они куда-то пропали. Зато несколько писем за разные годы предоставил всеми уважаемый банкир, и в частности, письма мистера Трелони к губернатору Барбадоса, в котором тот просил губернатора посодействовать розыску Амаранты Трелони с её сыном Джоном.
– Труда, мне ничего другого не остаётся, как ехать в Вест-Индию и найти свою, так называемую, «супругу», если она ещё жива, – сказал мистер Трелони жене. – Или попытаться разыскать племянника Джона… Ему сейчас уже больше двадцати лет…
Миссис Трелони подняла на него заплаканные глаза и стиснула руки.
– Джордж, – прошептала она. – Ты не выдержишь дороги… Ведь ты уже не мальчик… Тебе уже под шестьдесят. Я согласна жить с тобой вне освящённого церковью брака…
– Да, а наши девочки? – воскликнул мистер Трелони, горячась. – Каково будет им? Об этом ты подумала?..
Вместо ответа миссис Трелони разрыдалась и осела на пол к ногам мужа.
– Не убивайся так, дорогая!.. – вскричал мистер Трелони, падая на колени рядом с супругой. – Дэниэл мне поможет…
Он достал из своего кармана платок, нежно вытер им слёзы жены и с вымученной улыбкой попытался пошутить:
– Раз он уверен, что мы с ним ровесники, то значит я ещё в самом расцвете сил…
Услышав это, миссис Трелони разрыдалась ещё горше…
Миссис Трелони в этом году исполнилось… Ах, увольте!.. Я не буду говорить вам, дорогой читатель, сколько исполнилось лет миссис Трелони. Года четыре тому назад ей, стоявшей и рассматривавшей себя перед зеркалом, вдруг пришла в голову удивительно философская по своему содержанию мысль, после которой она сразу успокоилась и не стала уже так печалиться о своём возрасте, как раньше. Этой мыслью она, конечно же, поделилась со своей старинной подругой Сарой Легг.
– Я поняла, Сара, – сказала миссис Трелони. – В конце жизни каждая женщина оказывается перед выбором: или умирай, или становись старухой… А если мы с тобой умирать не собираемся… Значит, будем радоваться старости…
И миссис Легг с нею согласилась и улыбнулась ей нежно…
Вечером этого злополучного дня капитан Линч с Сильвией и доктор Легг со своей супругой Сарой, конечно же, пришли в дом семьи Трелони. Капитана сопровождал Платон на правах то ли вестового, то ли друга, и теперь все сидели в гостиной и обсуждали сложившуюся ситуацию.
Спустя какое-то время мистер Трелони сказал своей жене, которая опять заплакала:
– Труда, мне в связи со всем этим ужасно не нравится твой секретарь, мистер Фокс… Он мне подозрителен…
– Этот секретарь у меня уже лет двадцать работает, – ответила миссис Трелони, вытирая слёзы. – Мне его рекомендовал…
Миссис Трелони задумалась, потом проговорила недоумённо:
– Боже мой!.. Кажется, мне его рекомендовал банкир Саввинлоу!.. Точно, банкир Александр Саввинлоу!..
– Вот поэтому этот секретарь мне и не нравится, – возмутился мистер Трелони. – Надо ему дать расчёт!..
– Но мистер Фокс себя хорошо зарекомендовал, – заспорила с мужем мягкосердечная миссис Трелони. – Нельзя же уволить человека только на основании того, что он тебе подозрителен?..
Тут в разговор мужа и жены вступил, на правах близкого друга, доктор Легг.
– А почему нет? – выпалил доктор, горячась по своему обыкновению. – Так и сказать секретарю: «Увольняем в связи с утратой доверия…»
– Но так никто не делает, – изумилась миссис Трелони и всплеснула руками с зажатым в одной из них мокрым носовым платочком.
– Это сейчас никто не делает, а потом будут… Вот увидите! – воскликнул доктор. – Эта формулировка при увольнении будет ничем не хуже остальных!..
Мистер Трелони и капитан невольно заулыбались.
– Джеймс, вы как всегда фантазируете, – обречённо сказал капитан, глядя на доктора ласковыми глазами.
– Ну и что? – вспылил доктор, он ничуть не смутился и спросил в упор. – Пусть лучше письма пропадают?..
Все замолчали, в который раз обдумывая произошедшие события.
За истекшие десять лет наши герои, конечно же, внешне изменились.
Капитану Дэниэлу Линчу исполнилось сорок пять лет. Двигался он теперь медленно, с какой-то особой хищной грацией, и это обращало на него внимание везде, где бы он ни появился. Лицо его, резко изборождённое морщинами, стало суше и словно бы окаменело, в нём появилась суровая властность, губы стали тоже суше и тоньше, но на подбородке проступила ямочка, что очень красило это лицо, так же, как и улыбка – улыбка по-прежнему была необыкновенная, чарующая, и тогда голубые глаза его сияли, как и раньше. Вот только улыбался капитан теперь крайне редко.