Жареный козлёнок бокора Вальдеса
Шрифт:
Капитан молча сел. Тут в дверь постучали, и когда Томас, порывисто обернувшись, разрешил войти, в гостиную проскользнула служанка и сказала чуть слышно, что стол к обеду накрыт, и госпожа просит джентльменов в столовую.
Томас Чиппендейл поспешно улыбнулся.
– Пойдём, Дэн, пообедаем, – сказал он. – Ты же знаешь, у меня за столом по-простому, не то, что у сэра Джилберта Хескота…
– Это твой основной заказчик? – спросил капитан, поднимаясь.
– Да, я сейчас делаю ему мебель для его дома в Фулхэме, – ответил Томас. – Иногда он приглашает меня отобедать… Так у него за столом так много приборов, что кажется – помешай чай не той ложечкой, и он будет не сладкий…
Томас направился к двери. Капитан пошёл за ним со словами:
– Том, если ты позволишь, я не останусь к обеду… У меня сегодня есть ещё одно маленькое дело…
Томас оторопело обернулся и вгляделся в друга. Видимо, он что-то прочитал у него в глазах, потому что быстро спросил:
– Женщина?..
Капитан чуть отвёл взгляд, словно не зная, что сказать, потом пробормотал немного смущённо:
– Да… От тебя ничего не скроешь…
****
Элен была необыкновенна красива и нежна. А ещё она очень много говорила, когда они не были в постели.
Нет, она хорошо говорила, умно, порой забавно, но она говорила беспрестанно, словно старалась не умолкать специально, словно боялась, что когда она замолчит, то возникнет та пауза, от которой им двоим вдруг станет неловко… А может быть, она хотела развлечь его… И, наверное, поэтому, она говорила и говорила, перемежая фразы взрывами смеха, захлёбываясь в этом смехе, весёлом и радостном, перебивая себя и, казалось, не слушая себя и не слушая его, и скоро капитан переставал отвечать ей что-либо, он только смотрел на неё и улыбался, и думал, как хорошо будет, если она вдруг замолчит, и как хорошо, когда люди умеют молчать, даже находясь вдвоём, и особенно, находясь вдвоём, потому что вдвоём слова не всегда нужны…
Вот и в этот раз, молча, с улыбкой, выслушав всё, что Элен говорила ему и пробыв у неё время, отвечающее приличию, капитан простился и поехал к себе в гостиницу.
Ночью он увидел сон: к нему в дом пришла Элен и стала ему что-то рассказывать. Какие это были слова – если он даже и помнил сначала, то забыл тут же, в первое мгновенье после пробуждения… Но что он запомнил совершенно определённо, так это её уши. Они были закрыты причёской – какими-то серыми и невыразительными, словно седыми длинными волосами, которые сбились с одного бока и приоткрыли одно ухо. Ухо у Элен было двухслойное, и даже многослойное: её ушная раковина была скручена и вырезана лепестками, как половинка кожаного цветка телесного цвета. И это было очень противно…
Больше капитан у Элен не был. Через два дня, закончив все свои дела в Лондоне, он выехал в Бристоль.
****
По приезде в Бристоль капитан огорошил мистера Трелони своей новой идеей.
– Мне пришла в голову мысль отправиться в Вест-Индию на двух кораблях, – сказал капитан.
– На двух кораблях? – переспросил мистер Трелони, словно он не расслышал, что сказал капитан.
– Да, Джордж, – подтвердил капитан. – Этакой маленькой Непобедимой Армадой… Нам всегда этого с вами так не хватало, вспомните…
Сквайр проговорил неуверенно, словно советуясь с самим собой:
– Идти на двух кораблях с разным тоннажем, с разной скоростью и с разным управлением из-за грузов?..
– Да, я знаю… Это сложно, – ответил капитан. – Но зато сулит большие преимущества в обороноспособности…
– Ну, если в обороноспособности, – повторил сквайр и добавил неуверенно. – Вторым кораблём может быть «Король Эдуард»… Пока вы были в Лондоне, он вернулся с грузом какао и сахара с Ямайки… Кстати, его капитан Ричард Слоу должен сейчас прийти ко мне… Вы же с ним знакомы?..
– Знаком, – несколько невнятно ответил капитан и, тут же спохватившись, проговорил громче специально для сквайра. – Имел счастье…
– Он у меня служит уже пять лет, – пояснил сквайр. – И хорошо зарекомендовал себя…
Капитан наклонил голову в знак того, что он слышал.
– Какао сейчас в удивительной цене, – довольно произнёс сквайр, одёргивая манжеты. – И подумать только, что сначала английские пираты, находя на захваченных испанских судах какао-бобы, выбрасывали их за борт в полной уверенности, что это овечий помет, который испанцы зачем-то везут с собой в мешках через весь океан…
Он засмеялся, а капитан, скупо усмехнувшись, добавил:
– Да если бы кто-то не догадался добавить в шоколад сахар, все по-прежнему бы морщились, пробуя его… Ведь ацтеки, рецепт которых Кортес привёз в Испанию, пили шоколад горьким, обильно сдабривая его острыми специями…
Сквайр опять довольно засмеялся.
– Я был недавно на фабрике шоколада мистера Фрея, – стал вдруг рассказывать он. – Вы знаете, Дэниэл… Производство у него налажено поистине с английской солидностью… Всякие специальные гидравлические станки… И другие занятные штуки для переработки и размола бобов какао… Я просто засмотрелся…
– Но надо сказать, что эта его механизированная фабрика, первая в Англии, здорово снизила цены на шоколад, – ответил капитан.
– Да, снизила, – согласился сквайр и тут же заспорил. – Но зато сделала шоколад более популярным… Только у нас в Бристоле открылось три Шоколадных дома… И они даже популярнее кофеен…
– Вот уж это я хорошо знаю, – ответил капитан, сдержанно улыбаясь. – Сильвия и дети оттуда не вылезают…
Тут, постучав, вошёл дворецкий – это был уже известный нам Джим Эверсли, который все эти годы служил у миссис Трелони и даже дослужился до дворецкого.
– К вам капитан Слоу, сэр, – объявил он мистеру Трелони с большим достоинством.
– Зови, зови, – быстро приказал мистер Трелони, вставая навстречу гостю.
В гостиную вошёл капитан Ричард Слоу. Мистер Трелони встретил его словами:
– А мы тут вас с нетерпением ждём, капитан…
Капитан Слоу поклонился мистеру Трелони, потом раскланялся с капитаном и по-военному тут же доложил своему нанимателю:
– Я уже разгрузился и полностью передал груз на фабрику мистера Фрея, сэр…