Жаркая страсть
Шрифт:
Ее с детства обучали вести хозяйство большого дома и вникать в каждую мелочь управления поместьями. Однако судьба сложилась так, что Клэрис не стала замужней дамой, о чем нисколько не жалела — ведь обстоятельства вынудили ее заботиться не только о Джеймсе и его хозяйстве, но и о благосостоянии всей деревни.
Этой ролью Клэрис наслаждалась. Теперь у нее было что делать, и свои обязанности ока выполняла как нельзя лучше. Именно здесь требовалось применять все усвоенные дома уроки.
Вот только Уорнфлит…
Клэрис нахмурилась.
Собирается
Придя к этому заключению, Клэрис мысленно кивнула.
На полпути к дому она услышала стук колес. Через несколько минут с Клэрис поравнялась коляска, запряженная резвой лошадкой. В коляске сидел доктор Уиллис.
— Леди Клэрис! — воскликнул он, натягивая поводья и снимая шляпу. — Я только сейчас осмотрел вашего молодого человека.
— Положим, не моего, — улыбнулась она, — но он действительно молод.
— И к тому же мужчина. — Серые глаза Уиллиса заискрились. — Что же до его состояния… — Доктор неожиданно стал серьезным. — Он все еще без сознания. Мы пытались привести его в чувство обычными методами, но ничего не вышло. Он лежит в постели, и Коннимор вызвалась присматривать за ним. Если будут какие-то перемены, я велел, чтобы мне сообщили.
Клэрис энергично кивнула.
— Я позабочусь, чтобы вас известили о его состоянии.
— Спасибо, дорогая. — Уиллис надел шляпу и взялся за поводья. — Какое облегчение — знать, что вы рядом. Уорнфлит умеет обращаться с ранеными и, очевидно, сочувствует нашему пациенту, но я плохо знаю его и больше доверяю вашему суждению.
Они распрощались, и Клэрис пошла к дому. Дверь была распахнута — ее часто не закрывали в хорошую погоду. Не потрудившись постучать, Клэрис вошла. Стоявший в холле лакей объяснил, в какую комнату поместили незнакомца.
Клэрис стала подниматься по лестнице, как всегда, любуясь висевшими на стенах шпалерами и поглаживая лакированные перила. Добравшись до верхней площадки, она свернула направо и пошла по коридору.
Дорожка в коридоре заглушала шаги, и ни Уорнфлит, ни миссис Коннимор ее не услышали. Оба не сводили глаз с распростертого на постели молодого человека. Очевидно, Уорнфлит только что помогал экономке обмывать раненого и теперь натягивал на него чистую ночную сорочку.
— Ну вот, — довольно объявила Коннимор, выпрямляясь.
Уорнфлит поправил сорочку и отступил. Коннимор укрыла раненого одеялом.
— Теперь ему тепло и уютно. Теперь, если бы он очнулся…
В этот момент Джек ощутил чье-то присутствие. Нет, не так: ее присутствие. Он совсем не удивился, когда увидел стоявшую в дверях Боадицею.
Она встретилась с ним взглядом и кивнула. Миссис Коннимор заметила ее и сделала реверанс.
— Я говорила с доктором Уиллисом, — объявила Боадицея. — Он сказал, что джентльмен еще не пришел в себя.
Джек спросил себя, почему ему не хочется улыбаться.
— Совершенно верно, — ответила Коннимор и, взглянув на кровать, поморщилась: — Что только я не пробовала: жженые перья, нашатырный спирт… но он так и не очнулся.
Взгляд Боадицеи обратился к Джеку. Следующий вопрос был адресован как ему, так и Коннимор:
— В его вещах не нашлось никакого указания на то, кто он такой?
Коннимор взглянула на Джека.
— Фрак от Шульца. Сапоги от Хоуби.
Боадицея нахмурилась.
— Значит, он из общества.
— Весьма вероятно. Фаэтон у него — работы одного из лучших мастеров на Лонг-Эйкр-стрит, — пояснил Джек. — И все же никаких указаний на личность.
Клэрис покачала, головой:
— Нет, но лицо его определенно мне знакомо. Вот только не могу вспомнить, кого он мне напоминает.
— О, лучше не мучиться, — посоветовал Джек.
Он тоже не сводил глаз с молодого человека. Каштановые волосы, чистый лоб, прямой, нос и квадратный подбородок: немые свидетели аристократического происхождения.
— Чем меньше вы будете терзать свой мозг, тем скорее вспомните.
Клэрис мельком взглянула на него и обратилась к миссис Коннимор. Джек безмолвно выжидал.
Клэрис продолжала вести себя так, словно его не было в комнате. Расспросила во всех подробностях о визите Уиллиса, а Коннимор докладывала, словно находилась на военной службе. Правда, было заметно, что отношения между женщинами гораздо сердечнее, чем, скажем, у генерала с подчиненным. Боадицея явно понимала и поддерживала все действия экономки, чем произвела немалое впечатление на Джека.
Она не только расспросила экономку, но и всячески ободрила, оставаясь при этом абсолютно спокойной, непоколебимой, стойкой и надежной.
К тому времени как разговор был закончен, экономка оживилась, а Боадицея вытянула из нее все детали касательно состояния и увечий молодого человека.
Но Джек, искренне восхищаясь ею, все же не забыл несправедливых обвинений. Она провинилась перед ним. И обязана извиниться. Он уже предвкушал удовольствие, которое из этого извлечет. Вряд ли Боадицея так уж часто перед кем-то извиняется.
Наконец, поняв, что дальше тянуть нельзя, Клэрис повернулась к нему.
— Могу я поговорить с вами, милорд? — негромко спросила она.
Джек улыбнулся, отступил и показал на дверь:
— Разумеется, леди Клэрис.
Она проплыла мимо него. Он последовал за ней, прошептав так тихо, что слышала только она:
— Мне не терпится узнать ваши мысли.
Ее взгляд был острее кинжала. Но она, ничего не сказав, пошла по коридору. Он едва поспевал за ней. С другими женщинами приходилось сдерживать шаг. Тут же он почти бежал. Клэрис остановилась на верхней площадке лестницы. Джек уже хотел предложить пройти в кабинет, но она опередила его: