Жарким кровавым летом
Шрифт:
— Сэр, — сказал Эрл, обращаясь к командиру, — если мы попытаемся вести нашу работу без хорошей огневой поддержки, то нам уж точно придется очень несладко. Это я узнал во время войны, и это знание мне непросто досталось.
— Я не говорю, что вы делаете что-то нехорошее. До вашего появления никому еще не хватало смелости связаться всерьез с Грамли из Хот-Спрингса и бандитами с гор. Но на губернатора давят со всех сторон, такое уж губернаторское дело. А мы подчинены ему, поэтому приходится делать все, что он прикажет. Такая уж наша жизнь.
— Эрл, —
— Да, — поддержал его другой, — вдруг мы опять столкнемся с толпой плохих парней по фамилии Грамли, вооруженных пулеметами? Что, по-вашему, нам тогда делать?
— Вы лучше всех в штате владеете пистолетами, — ответил Эрл. — Вы победите. Я в этом уверен.
Но происходящее встревожило его едва ли не сильнее, чем его подопечных.
— А не могли бы мы договориться, чтобы нам вернули наше оружие, если нам придется делать большую облаву, которая может оказаться опасной? — спросил Ди-Эй.
— Сэр, — ответил Дженкс, — это вам придется решать с губернатором. Я на своем уровне не могу сказать вам ни да, ни нет. Такими делами должен заниматься ваш мистер Беккер.
— Он занимается только размещением своих фотографий в газетах.
— Я должен сегодня же доставить это оружие в Литл-Рок и сдать его на оружейный склад полицейского штаба штата. Еще раз говорю: это не мое решение. Я только делаю то, что мне приказывают. Такие вот дела.
На улицу вышли люди с оружием: «томпсоны», выглядевшие очень странно без магазинов, полицейские несли под мышками по три штуки зараз. Потом вышли люди с «браунингами»; эти винтовки были такими тяжелыми, что их можно было нести только по одной. Эрл узнал по щербине на прикладе, которую он сделал, когда выбивал замок, ту винтовку, с которой он шел по коридору в «Мэри-Джейн», стреляя смертоносными очередями, а за спиной у него шел Френчи и подавал ему полные магазины.
— Очень не хотелось бы лишаться этой чертовой автоматической винтовки, — сказал Ди-Эй, — без нее мы вряд ли смогли бы что-то сделать.
— Это несправедливо! — выкрикнул один из членов команды. Как ни странно, это оказался Тощий, самый старший и самый опытный во всем отряде. — Они не могут требовать, чтобы мы продолжали облавы без всякой огневой поддержки. Это неправильно.
— Это неправильно, — согласился с ним Ди-Эй, — и у меня будет серьезный разговор с Беккером. Мы сможем решить этот вопрос.
— Но мы... Это не... Мы всего лишь... — раздались возмущенные голоса.
— Заткнитесь! — прогремел Эрл, заставив замолчать своих подчиненных и ошеломив офицеров из дорожного патруля. — Мистер Ди-Эй сказал, что разберется с этим недоразумением. А теперь посторонитесь и покажите этим парням, что вы обученные профессионалы, которые умеют выполнять приказы своего командира.
Он произнес эти слова командирским голосом, отработанным за много лет, проведенных на плац-парадах, и за несравненно более тяжелые годы, проведенные на островах, и заставил
— Спасибо, сынок, — сказал полковник Дженкс — Вижу, что вы из тех людей, которые знают, что такое служба. Готов держать пари, что угадаю, кем вы служили.
— Может, и угадаете, полковник, — ответил Эрл.
— Слышал только хорошие отзывы о здешнем инструкторе. Говорят, он чертовски требователен.
— Если надо делать дело, я его и делаю.
— Хороший человек, — сказал полковник, как будто отметил Эрла для того, чтобы в будущем дать ему рекомендацию.
К Ди-Эй подошел полицейский сержант.
— Сэр, вы должны подписать декларацию. И как быть с карабином?
Ди-Эй расписался каракулями, похожими на следы куриной лапы, и лишь после этого спросил:
— С каким карабином?
— Сэр, в первоначальной декларации у вас записано шесть «томпсонов», три БАР, шесть помповых «винчестеров» и шесть карабинов М-1. Но у вас здесь только пять карабинов.
— Ммм? — протянул Ди-Эй и посмотрел на Эрла.
Это было странно, потому что карабины не использовались ни разу; они просто оставались под замком здесь, на их техасской базе. Эрл не любил карабинов, считая их патроны слишком легкими.
— Карабинами мы никогда не пользовались, — сказал Эрл.
— Как бы там ни было, сэр, здесь написано, что у вас их шесть, но мы нашли только пять.
— Понятия не имею. Парни, кто-нибудь из вас терял карабин?
— Сэр, мы не прикасались к карабинам с тех пор, как закончили обучение.
— Мы ни разу не возили карабины в Хот-Спрингс.
— Полковник Дженкс, что же нам делать, сэр? — спросил сержант.
Дженкс задумался, самое большее, на десятую долю секунды и потом объявил:
— Назовите это боевой потерей, спишите его и забудьте. Не будем делать из этого большое дело. Это ведь даже не автомат. А теперь давайте уберемся отсюда и не будем мешать этим людям тренироваться.
38
Ему потребовался день, чтобы все устроить при помощи друга, который был агентом ФБР в Талсе и знал, к кому следует обратиться. Теперь Карло за все платил сам, потому что знал, что такие расходы в бюджете не предусмотрены и Ди-Эй никогда их не одобрит. Но он должен был все узнать точно.
Ему еще никогда в жизни не доводилось летать. Самолет именовался С-47, хотя теперь, вернувшись к гражданским перевозкам, следовало бы возвратить ему довоенное название ДС-3. Он оторвался от летного поля Талсы в 7.30 утра и целых семь часов летел до Питтсбурга. Кресла были тесными, окна маленькими, бортпроводница казалась переутомленной.
Два раза Карло чуть не вырвало. Кофе был холодным, маленький бутерброд — несвежим. У него разболелись колени, онемели ноги. В Питтсбурге самолет заправился, высадил часть пассажиров, принял на их места других и час спустя снова поднялся в воздух. Полет закончился в Национальном аэропорту, совсем рядом с Вашингтоном, округ Колумбия, около 4.00 дня.