Жажда ночи
Шрифт:
– Не ты управляешь своей силой, Рохус - она управляет тобою. И в этом, твоя слабость.
– И что же ты хочешь предложить в обмен на ее жизнь в этой сделке?
– Хозяин зала откинулся на стену, наблюдая за перемещением своего гостя по помещению. Но он признал, то, чего Теодорус и добивался.
Столетия существования обоих научили тому, что порою не объем силы оказывается определяющим. Рохус не мог сбрасывать это со счетов, насколько сильным он ни был бы. Да и не в его интересах было бы терять союзника перед самым ритуалом. Судя по тому, что видел Тео, его бывшему работодателю будет
Теодорус отвернулся, рассматривая углубляющуюся тьму за проемом окна.
– Тебе нет нужды в их смерти, не так ли? Даже в муке. Все, что надо - их сила.
– Но дело же не в том, я люблю развлекаться, как раньше любил и ты.
– Его враг хищно усмехнулся, оскаливая клыки.
– Ты позволишь мне, добровольно и беспрепятственно, воспользоваться мощью бриллианта?
– Голос Рохуса был пропитан недоверием и ехидством.
Тьма рванулась, грозя разрушить оковы разума, но Теодорус смирил ее, игнорируя неистовое желание дополнить интерьер узором крови хозяина. Лилия была первоочередной в приоритетах. Ее безопасность стоила преобладания рассудка над непривычными и давно позабытыми порывами. Пусть желание стереть, превратить в кровавое месиво и стучало в разуме гулким боем кожаных барабанов давно мертвого легиона, которым он столетия назад руководил.
Тео не позволил бы ему не то, что прикоснуться к ней пальцем, даже приблизиться на достаточное для этого расстояние. В его памяти не стерлись картины следов побоев на теле Лилианы. Не забылась ни единая метка. И именно Рохус был виновен в них…
Но, вампир ничем не выдал бушующей в нем ярости.
– Я буду следить за тобой.
– Он, вновь, обернулся лицом к лицу.
– Мне безразлично, что будет с другими, если будет надо, я лично уничтожу каждую из них, чтобы добавит силы твоему призыву. Но Лилиан останется в целости и сохранности.
– Черный взгляд давил, показывая, что Теодорус не собирается ни на йоту уступать в этом требовании.
Он слишком хорошо знал, как использовать малейшую неуверенность неприятеля, а Рохус не был глупцом, и был осведомлен о подобном не хуже своего визави.
– Я обдумаю твое предложение, Теодорус.
– Рохус стал задумчиво перебирать камни в своей подвеске, словно бы невзначай, пропуская бриллиант.
– Мне не хотелось бы терять такого старого союзника и… - Он твердо смотрел на мужчину.
Однако, Теодоруса уже не интересовал этот взгляд. Он не слышал слов, который произносил Рохус.
Дикий, паничный, всеобъемлющий ужас, заполонил его разум. Почти крик…
И он не принадлежал вампиру.
Теодорус растворился, в мгновения ока исчезая во тьме, не утруждаясь прощанием и не думая ничего объяснять Рохусу.
Лилия боялась. Она была в опасности, Теодорус устремился к ней, чувствуя, как вырывается из-под всякого контроля, и бешено ревет внутри его тьма, просто посылая любые ограничения к дьяволу, требуя крови того, кто был виновен в испуге Лилиан.
Рохус с легким интересом смотрел на пустоту, оставшуюся на месте его "гостя".
–
– Задумчиво протянул вампир в гулкую пустоту зала, рассматривая сверкающие грани алмаза.
– Посмотрим… - Старая женщина появилась в зале, замирая у мозаики.
– У нас еще есть время до ритуала…
Стефан шагнул из тьмы, оказываясь в одном из коридоров дома Теодоруса.
Его отец любил роскошь, но вампир не мог оценить всей красоты поместья, построенного в стиле старого Рима. Он не видел белого мрамора колонн, и черного гранита полов, не замечал изразцов на стенах. Все, что сейчас занимало разум Стефа, это попытка понять, чему же хотел обучить его отец, прогоняя тогда.
Должна была быть цель. Обязательно. Теодорус знает, что Стеф - особенный. Он никогда бы не посмел без причины так обойтись с ним…
Но вампир никак не мог уловить своего отца. Он даже не мог призвать его, тот блокировался. А дом был полностью защищен от любого магического воздействия. Не так давно Теодорус на практике продемонстрировал Стефану, что того ждет в случае применения магии в этих стенах.
Этот урок ему не понравился. Он был грязным. Кровавым и болезненным. Унизительным. Но Стеф его хорошо усвоил.
Потому, сейчас он понимал, что стоит идти искать своего Мастера в этих бесконечных переходах огромного поместья. Притом, что Стефан даже не представлял, где Теодорус может находиться.
Раздраженно зарычав, мужчина шагнул в полутьму прохода, разозленный голодом, который мучил его. Он не пошел искать себе жертву. Как не жаждало его сознание услышать крики и вопли, как не хотелось бы ему погрузить свои зубы в тонкую шею, пальцами раздирая живот какой-нибудь суки, наказывая, избавляя мир от мрази, вываливая на мостовую внутренности…, Стеф не поддался, желая иметь объяснение тому, что сделал отец.
Но даже мысли об этом было достаточно, чтобы вампир оскалился, с силой втягивая воздух через раздувающиеся ноздри, и красная пелена заволокла глаза от жажды и возбуждения. От предвкушения. Скоро. Скоро он отправится на охоту…
Но сначала, Стефан должен понять.
Сворачивая в следующий, десятый по счету проход в этом пустом доме, он неожиданно оказался в странном зале.
Но не стеклянный потолок, позволяющий рассмотреть ночное небо, и не небольшой бассейн в центре, вода в котором, судя по поднимающемуся пару, была теплой, и проточной, привлекли внимание вампира, заставляя Стефана застыть на входе, жадно вдыхая влажный, парующий воздух.
На одном из бортиков неглубокого бассейна, опустив ноги в воду, сидела девушка. Она его не видела, что-то внимательно изучая у края, проводя пальцами по резным плиткам, украшенным рельефным изображением резвящихся наяд и сатиров. Длинные темные волосы падали на ее лицо, закрывая, мешая обзору.
Но для Стефана не имело значения, как она выглядела.
Теодорус никогда не показывал ее Стефану. Его отец никогда не упоминал о том, что здесь, вообще, есть какая-то девка.
Никто никогда не говорил ему, что эту тварь нельзя трогать. На нее не было запрета.