Жажда смерти
Шрифт:
– Ну, в чем дело?
– Дай сесть. – Джек подошел к креслу и плюхнулся в него как боксер после пятнадцатого раунда валится на свой табурет. – Черт, какая жарища, как она...
– Джек, что с Кэрол?
– Все.
– Но ведь она поправлялась и довольно успешно...
– Не так уж успешно, па. Просто мне не хотелось беспокоить тебя понапрасну. Все эти междугородные переговоры... Поэтому я несколько приукрасил факты.
– Понятно.
– Послушай, давай только не ударяйся в амбиции. Пойми, ведь я вначале тоже считал, что все будет нормально. Зачем же доставлять тебе излишние беспокойство? Ты бы тотчас свернул свою работу, или еще того хуже – бросил бы все и примчался сюда. А ведь ты бы ничего не смог сделать, ничего... Врачи даже мне не позволяли две недели с ней видеться.
– Тогда у меня предложение, – процедил Пол сквозь зубы. – Давай найдем другого психиатра, потому что похоже, этому самому нужно подлечиться.
Джек покачал головой.
– Да нет, он хороший врач. Консультации проводили трое независимых экспертов. Их мнения в принципе совпали. Один из них запротестовал против инсулиновой терапии, но остальные пришли к мнению, что прописали бы тот же курс лечения, что и был предпринят. Это, па, вовсе не их вина. Просто ничего не поделать...
– О чем это ты?
– Па, они лечили ее гипнозом, дважды применяли инсулиновый шок, но все было напрасно. Она ни на что не реагировала. Каждый день она замыкалась в своей скорлупе все больше и больше. Тебе нужны технические детали? Пожалуйста. Я на протяжении стольких недель выслушивал их жаргон, что теперь могу свободно на нем изъясняться. Кататония. Приобретенное слабоумие. Пассивная шизофреническая паранойя. Они громоздят друг на дружку фрейдистские фразочки будто стену строят. А на нормальном языке звучит так: она столкнулась с опытом, который не смогла вынести и теперь старается укрыться от него внутри себя. Джек уткнул лицо в руки.
– Черт побери, па, теперь она ничего – как растение
Пол сидел, моргая, смотря на склоненную голову Джека. Он прекрасно знал, какой вопрос следуют задать и заставил себя это сделать.
– Что ж они собираются с ней сделать?
Джеку потребовалась на ответ целая вечность. Наконец он поднял лицо. Щеки его посерели, глаза замутились.
– Им нужно, чтобы я подписал бумаги, на помещение ее в психлечебницу.
Это был удар. Кожа на голове съежилась. Джек продолжал:
– Мне предстоит принимать решение, но я хочу с тобой посоветоваться.
– Неужели нет никакой альтернативы?
Джек широко развел руки и беспомощно уронил их вниз.
– А что случится, если ты не подпишешь эти бумаги?
– Думаю, что ничего. Все равно ее оставят в больнице. Вскоре иссякнут деньги по страховому полису. А когда они кончатся – Кэрол вышвырнут на улицу. – Голова Джека ритмически покачивалась взад-вперед, взад-вперед: он был в полном смятении. Потрясен. – Па, она даже не может есть самостоятельно.
– А если ее поместят в лечебницу? Что будет?
– Я буду ее навещать. У меня есть страховка, которая на какое-то время хватит – примерно сотен шесть в месяц. Доктор Мец рекомендует лечебницу в Нью-Джерси. Правда, там цена чуть большая чем здесь, но я смогу покрыть разницу. Дело не в деньгах, па...
– Помещение в дурдом... это так обязательно? Ведь ей никогда будет не выбраться...
– Этого, па, никто не может предугадать. Иногда после всего нескольких месяцев интенсивной терапии происходят чудеса и больные выздоравливают. А бывает, что этого никогда не происходит.
– Тогда о чем ты меня хочешь просить?
Пол увидел как ярость исказила черты лица Джека.
– Слушай, ведь я ее люблю.
– ... Да. – Очень мягко.
– Нельзя же любимого человека просто запихнуть в дурку и оставить гнить на всю жизнь. Нельзя.
– Похоже, никто не просит нас оставлять ее там гнить.
– Я могу забрать ее домой, – пробормотал Джек. – Могу кормить Кэрол с ложечки, подтирать за ней и носить ее в туалет...
– И насколько тебя хватит?
– Могу нанять медсестру.
– Ты не сможешь жить таким образом, Джек.
– Знаю. Розен и Мец говорят то же самое.
– Значит альтернативы у нас нет. Вот так.
Когда Джек ушел, Пол вытащил пистолет из кармана. Именно пистолет не дал ему возможности полностью расклеиться. А в голове припевом звучало единственное: убийцы. Вот так. Это вам зачтется.
Они не имеют никакого права так с нами поступать. С кем бы то ни было. Их следует остановить!
Глава 15
По Лексингтон-Авеню Пол добрался до Шестьдесят Девятой. Пообедал в кафетерии у стойки, прошел несколькими мрачными кварталами до перекрестка Семьдесят второй и Пятой, а потом углубился в Централ Парк, направляясь поперек магистралей. Еще не совсем стемнело – сумерки, холодный серый ветерок, падающая листва, люди прогуливающие собак. Фонари уже горели, но света было чуть, и глаза почти ничего не видели.
Пол брел медленно, словно был тяжелым трудовым днем. Он знал, что они выходят именно в это время суток, выползают из-под камней, чтобы нападать на усталых, возвращающихся домой граждан. Хорошо же, думал он, нападите-ка на меня.
Он едва сдерживал будущую в нем злобу. Вечер был прохладным и Пол не был единственным пешеходом бредущим засунув руки в карманы. Так что вряд ли кто-нибудь смог бы заподозрить в нем вооруженного человека. Давайте же. Подойдите и получите.
Два парня: джинсы “ливайс”, патлы до плеч, прыщавые морды. Шли прямо на Пола, засунув пальцы за пояса. Нарываются, явно нарываются. Сейчас выдам, не волнуйтесь.
Прошли мимо, даже не взглянув в его сторону. Пол уловил обрывок разговора: “...блин, такая хреновня, настоящее фуфло. Самый вонючий фильм всех времен и народов...”