Ждать ли добрых вестей?
Шрифт:
И тотчас рядом на скамье появилась сестра. Коснулась его руки, улыбнулась ему. Оба ни слова не сказали — тут ничего не скажешь, тут можно сказать все. Словами не передать его чувств, даже будь он способен разговаривать, а он к тому же не способен.
Накрыла эйфория. В жизни такого не случалось, даже в счастливейшие дни — когда был влюблен, когда родилась Марли, — любой проблеск чистой неограненной радости затуманивала тревога. Никогда он не плыл, освободившись от мирских забот. Джексон надеялся, что это продлится вечно.
Сестра придвинула к нему лицо — он думал, она поцелует его в губы, но она дохнула ему в рот. От сестры всегда пахло фиалками —
Что-то ускользнуло, что-то прервалось в пространственно-временном континууме. Что-то садануло в грудь. Он больше не в белом коридоре. Он в Стране боли. А потом опа! — и опять белый коридор, сестра идет впереди, оглядывается через плечо, манит. Он хотел сказать ей, мол, все нормально, он идет, но по-прежнему не мог говорить. Больше всего на свете он хотел пойти за ней. Куда бы они ни шли, ничего лучше с ним не случалось.
Вновь что-то звездануло в грудь. Джексон разъярился. Кто это делает, кто не пускает его за сестрой?
Снова белый коридор, но Нив не видно. Ей надоело ждать? А потом все — белый коридор навсегда исчез, сменился непонятной мутью, будто черно-белый телевизор барахлит. И опять ослепительная боль, словно в череп бьют молнии.
Есть особое слово для такого состояния, но Джексон далеко не сразу отыскал его в спекшемся мозгу. «Сердце разбито» — вот как это называлось. Он шел туда, где ждали чудеса, а какой-то придурок его не пустил. Потом Джексон стал отключаться, вновь заскользил в темноту, в забвение. На сей раз никакого белого коридора — лишь безбрежная ночь.
III
ЗАВТРА
Брошенные псы
Как уехала? Уехала? Куда уехала? Зачем? У нее заболела пожилая тетя, сказал он. Она ни словом не упоминала ни о какой тете, не говоря уж о тете, которая рискует заболеть.
— Тетя заболела только что, — нетерпеливо сказал мистер Траппер, будто Реджи — комар назойливый, будто это она позвонила ему в полседьмого утра, ощупью выбравшись из сонного тумана, не в состоянии понять, почему в трубке мистер Траппер, почему он говорит: «Сегодня можешь не приходить».
Сначала Реджи подумала, что это из-за катастрофы, а потом — хуже, — что с доктором Траппер или деткой что-то случилось, а потом — вообще кошмар, — что доктор Траппер и детка как-то пострадали в этой самой катастрофе. Но нет, он позвонил в такой небожеский час, чтобы поведать о больной тете.
— Какая тетя? — растерялась Реджи. — Она не говорила про тетю.
— Ну, вряд ли Джо прямо все тебе и рассказывает, — ответил мистер Траппер.
— Так с ними все хорошо? С доктором Траппер и с деткой? Они здоровы?
— Ну конечно, — сказал мистер Траппер. — С чего им болеть?
— Когда она уехала?
— Ночью села в машину и уехала на юг.
— На юг?
— В Йоркшир.
— Куда именно?
— Она в Хозе, если тебе так нужно знать.
— Куда входит?
— В
Почему доктор Траппер не позвонила — вот вопрос. У доктора Траппер мобильник всегда с собой — она его называет «моя связь с миром». И пользуется только им, говорит, что домашний телефон — «Нилова игрушка». Может, конечно, доктор Траппер за рулем, так торопится к своей загадочной тете, что ей не до Реджи. Но доктор Траппер такой человек — она непременно позвонит. Такое ощущение, будто Реджи сказали «можете идти» — будто она прислуга. Когда доктор Траппер уехала? Мистер Траппер сказал, ночью.
Уезжала, значит, в кромешной темноте. Реджи представила, как доктор Траппер пробирается сквозь ночь, сквозь дождь, детка спит сзади в детском сиденье, а может, не спит, шумит, отвлекает доктора Траппер, та нащупывает в детской сумке овсяное печенье, чтоб детка не плакал, а в плеере «Лучшие песни» из «Твинисов» [84] (детка их очень любит), и все это вместе чревато автокатастрофой. Как странно: доктор Траппер едет в Йоркшир, а тем временем поезд мчится из Йоркшира, сходит с рельсов, врывается в жизнь Реджи.
84
«Твинисы» (Tweenies, 1999–2003) — сериал телеканала Би-би-си для дошкольников о четырех разноцветных псевдодетях в детском саду, двух их воспитателях и двух собаках; кроме того, выпускались фильмы о Твинисах и несколько альбомов с песнями из сериала.
У Реджи была тетка в Австралии — мамулина сестра Линда. «Мы с ней никогда не дружили, с Линдой», — говорила мамуля. Когда мамуля умерла, Реджи пришлось вытерпеть неловкий телефонный разговор с этой сестрой. «Мы с ней никогда не дружили, с мамулей твоей, — эхом повторила Линда. — Но мне очень жаль, что ты ее потеряла», как будто сама она не потеряла мамулю, как будто эту потерю тащить на горбу одной Реджи. Она поначалу думала, может, Линда пригласит ее в Австралию — жить или хотя бы на каникулы («Ах ты, бедняжка, приезжай, я о тебе позабочусь»), но подобная мысль явно не посещала Линду («Ну ладно, береги себя, Реджина»).
День впереди внезапно зазиял пустотой. «Тебе не помешает малко отдохнуть», — сказал мистер Траппер, но Реджи это мешало, она не хотела отдыхать. Она хотела увидеть доктора Траппер и детку, рассказать доктору Траппер обо всем, что было ночью, — о катастрофе, мисс Макдональд, об этом человеке. Особенно о человеке, потому что, если вдуматься, он жив (если жив) благодаря не Реджи, а доктору Траппер.
Всю ночь — жалкий остаток ночи — она беспокойно ворочалась в незнакомой дальней спальне мисс Макдональд, вспоминала все, что случилось в последние часы, и чуть от счастья не лопалась, представляя, как расскажет доктору Траппер. Ну, пожалуй, счастье не то слово, на железной дороге случилось страшное, но Реджи не просто так рядом стояла — она была свидетелем и участником. Погибли знакомые люди. И незнакомые тоже погибли. Драма — вот какое слово. И об этой драме нужно кому-нибудь рассказать. А точнее, нужно рассказать доктору Траппер, потому что мамуля умерла и теперь только доктору Траппер и интересно знать про жизнь Реджи.