Желание
Шрифт:
Свет не горел — ни внутри, ни снаружи.
Последовав примеру Человека-Паука, он забрался в дом, используя в качестве опоры молдинги вокруг двери и окон. Разбив запыленное окно, он ожидал услышать рев охранной сигнализации. Ничего не раздалось. Поэтому он повернул задвижку, толкнув раму вверх, и, Привет, Люси, я дома.
Общее затраченное время: полторы минуты.
Дом был чертовски холодным, изнутри еще больше покрыт пылью от штукатурки. Исаак надеялся, что строители входили в профсоюз, и, учитывая, что сейчас была суббота… он сможет оставаться здесь столько, сколько
Осмотр места не занял много времени, и, подобно территории Гри, задняя часть дома выходила на огражденный дворик… и на дорожке из красного кирпича не было следов известняка. Очевидно, строители работали над передним фасадом здания.
Чтобы расчистить путь отступления для возможного паркура, он открыл окно над задней дверью; потом вернулся к месту взлома и убрал все стеклянные осколки разбитого им окна… потому что отсутствие стекла издалека создавало иллюзию нормальности.
Он устроил наблюдательный пункт у самого дальнего окна переднего фасада здания, спрятавшись за лист фанеры. С этого места он видел семьдесят процентов дома Гри, упуская лишь задний фасад и террасу на верхнем этаже, но лучшую точку обзора не подобрать.
Прислонившись к холодной стене, он глазами изучал парк с оградой из кованого железа и изящные ветки деревьев. Он даже наслаждался зрелищем. И не уйдет, пока не увидит, как Гри сядет в свою Ауди и уедет по делам… без машины на хвосте.
Двадцать минут спустя подъехало то, чего он больше всего боялся. Черная машина без знаков не подходила под описание, данное приятелем Джима прошлым вечером: никаких вмятин или грязи. А тонированные стекла закрывали обзор водителя и пассажиров.
Но Исаак знал, кто был за рулем.
Черт, он ненавидел случаи, когда оказывался прав.
И все это — его вина.
Глава 20
Гри проснулась в шесть часов утра, и при виде конечных титров «Трое — это компания», сразу же поняла, что Исаак ушел: она не включала ДВД, когда они вернулись в ее комнату, и, да, сигнализация была выключена.
Очевидно, она проспала его уход.
Выгнувшись, она посмотрела на прикроватный столик в надежде обнаружить прощальную записку. Но Исаак оставил после себя лишь аромат шампуня и мыла: запах кедра задержался на ее подушке и простынях.
Встав, она накинула кофту и спустилась на второй этаж. Гостевая комната пребывала в идеальном порядке, кровать была заправлена с армейской аккуратностью. Единственный признак того, что Исаак вообще здесь был, — это полотенце, сохнущее в ванной. Он даже вытер стеклянные стенки душа, чтобы не оставлять за собой никаких следов.
Мужчина был настоящим призраком, а Гри — жалкой неудачницей, раз надеялась хоть на какое-то прощание с его стороны.
Спустившись по лестнице на кухню, она замерла в дверном проеме.
Ну, кое-что он все-таки оставил: на столе лежал полиэтиленовый пакет с деньгами.
— Черт возьми. Будь все проклято.
Она стояла там какое-то время, уставившись на Биркин, которую Исаак пытался отмыть, а не на двадцать пять тысяч долларов.
В конце концов, она направилась к домашнему телефону. И набрала номер, который хорошо запомнила два года назад.
В Офисе государственной защиты всегда кто-то сидел на телефоне, потому что преступления, как болезни и несчастные случаи, не проводили различий между будними и выходными днями. И Гри хорошо знала адвоката, который ответил на звонок. Ее отказ от дела Исаака стал для него сюрпризом, но когда она сказала, что на ее кухонном столике лежат двадцать пять тысяч, предположительно заработанные в подпольных боях, он тут же смекнул, что к чему.
— Иисусе.
— Знаю. Поэтому я должна отказаться от дела.
— Минутку, он оставил деньги в твоем доме?
Возможность опробовать легенду своих мотивов.
— Прошлой ночью Мистер Рос пришел сюда. Я оплатила его залог, и он захотел вернуть долг… и у меня возникло подозрение, что он решил сбежать. Я не заявила в полицию, потому что сочла за свой долг отговорить его от бегства. И была уверена, что переубедила его. Но после обнаружила, что именно он оставил у меня на заднем дворике. — Она сделала глубокий вдох, бремя лжи плохо сказывалось на ее пустом желудке. — Поэтому я думаю, что он собирается покинуть штат. После нашего разговора я сразу же позвоню в полицию, а деньги как улику оставлю в участке, когда заеду к ним утром для дачи заявления.
— Гри…
— Опережая твой вопрос, мое имя есть в телефонном справочнике, именно так Мистер Рос нашел мой дом, и нет, я не чувствовала никакой угрозы. Я пригласила его в дом, и он зашел ненадолго… и ушел без шума. — По крайней мере, эта часть была правдой.
— Вот же черт…
— Уверена, это прекрасно описывает ситуацию. Я хочу, чтобы ты знал о моих дальнейших действиях. И я буду держать тебя в курсе. Честно говоря, не знаю, куда это все приведет.
Динь-динь, еще одно верное утверждение.
Ее коллега раздосадовано вздохнул.
— Слушай, у тебя безупречная репутация, и ты честно заявила о произошедшем. Ты не сделала ничего плохого.
Без комментариев. Незачем отклоняться от «правдивой» тенденции.
— Ты станешь независимым прокурором? — спросил он.
— Конечно. — Глупо со стороны клиента и все такое. Как она и сказала Исааку в тюрьме.
Закончив разговор с коллегой-адвокатом, она позвонила в участок. И полицейские, конечно, сразу же выделили для нее время.
Надеясь взбодрить себя, она включила кофеварку… и лишь потом осознала, что была не одна.
Понурив голову, она задумалась, видел ли Дэниел то, что произошло прошлой ночью в гостевой комнате.
Я ничего не видел, сказал ее брат. Я знаю, когда нужно уйти.
«Спасибо, Господи», — сказала она про себя, включая кофеварку. — Жаль, что я не могу приготовить для тебя кофе. Мне нравилось, когда мы пили его вместе.
Вкусно пахнет.
Обычно, когда он появлялся, Гри искала Дэниела взглядом, но не этим утром. Она на самом деле не могла смотреть ему в глаза, и не потому, что переспала вчера с кем-то. Ну, секс был одной из причин. Дело в безрассудном поведении; произошедшее слишком напоминало то, что разрушило Дэниела.