Желай осторожно
Шрифт:
49
Я устала. От шума и поздравлений, от навязчивого внимания и бесконечных «Сладко!», что кричали здесь, чтобы насладиться видом целующихся молодоженов, поэтому я сбежала. Сказала Вениану, что мне нужно в дамскую комнату, а тот, тоже заметно уставший, только кивнул.
Я пряталась в кабинете канцлера. В полной уверенности, что его давно след простыл. После безобразной сцены в храме, Анатоль подходил к нам в числе прочих поздравить и отдал принцу ключ. Без всяких церемоний и выспренных слов, он сунул вещицу Вениану в руку, кивнул мне и ушел. Даже плащ не снимал. А еще здесь, в его кабинете, меня станут искать в последнюю очередь. Да, будет
Я забралась в кресло с ногами, кое-как упихавшись в него со всеми своими юбками. Получилось мягко и неожиданно удобно. Поерзала, завернувшиеся нити колье кололи в спину. Я задрала руки и принялась возиться, пытаясь расстегнуть замок и избавиться, наконец, от этого весомого украшения, но только в очередной раз руку рассадила. Зашипев, сунула в рот пострадавший палец.
Что-то гулко щелкнуло, и балконная дверь открылась, впуская в комнату стылый воздух, несколько шальных снежинок и хозяина кабинета.
— Ваше высочество, — ехидно произнес темный силуэт, — чем обязан визиту?
Я молчала, как я могу говорить, когда у меня палец во рту и вообще я обижена и зла. Мужчина избавился от плаща и щелчком зажег порядком прогоревшие свечи. Заметил мои сбившиеся на одну сторону волосы и неровно сидящее колье.
— Помочь?
Я неопределенно дернула плечами. Молчу. У меня во рту палец, достану, истеку кровью или гадостей наговорю. Хватит с меня.
Анатоль подошел со спины. От его одежды веяло холодом, руки же, коснувшиеся шеи, обжигали. Я замерла. Колье мягко, но увесисто соскользнуло с груди на колени и потерялось где-то в складках платья. Обжигающие руки остались. Очертили каждый выступающий позвонок на шее, и кожа покрылась мурашками. Мужчина наклонился, волосы на затылке шевельнулись от его дыхания, словно он раздумывал, свернуть мне, занозе и истеричке, дурную голову или…
Сладко заныло внизу живота и в кровь плеснуло желанием.
Или.
Его губы впились поцелуем, затем он зубами прихватил кожу и лизнул. Я вздрогнула и прижала голову к плечу, подставляясь под новую ласку, но ее не последовало. Сильные руки выдернули меня из кресла, и придавили к себе так, что стало трудно дышать, и на сей раз корсет был совсем ни при чем.
Анатоль сидел на краю стола, а я почти лежала на нем. Он прижался к моему лбу щекой, коснулся губами ресниц и кончика носа, замер. Приоткрытый рот едва касался моего.
— Скажи мне снова… — произнес он едва слышно.
— Что… сказать… — выдохнула я.
— Как ты меня… ненавидишь.
— Всем сердцем, — повторила я его слова и жадно впилась в губы, потому что дольше терпеть было невозможно.
Мой, сейчас…
Я потянулась к пуговицам рубашки и камзола, мешающих добраться до гладкой сладкой кожи, качнулась бедрами навстречу. Рывок и роли поменялись, я лежала на столе, и теперь Анатоль, нависая, прижимался ко мне. Я почувствовала его желание, отзываясь очередной волной дрожи, прошедшей телу, выгнулась на встречу, обнимая его ногами. Руки Анатоля скользнули по атласу корсета, остановились на краю. Затем он одним движением освободил мою грудь из жесткого плена, сжал, пройдясь по соскам кончиками пальцев, и приник к одному из них губами, сжимая другой почти до боли. Я застонала, впиваясь ногтями в его плечи, и прижалась теснее. Он придавил сосок зубами и снова впился в губы, глуша мой новый стон. Горячий язык прошелся по небу, одна из рук, терзавших грудь, скользнула вниз и горячим обручем обхватила щиколотку, разжалась, заскользила вверх. Пальцы коснулись тонкой кожи под коленом, сжали бедро и, пробравшись выше, легко
— А… Анатоль…
— Тшшш, — шепчет и отстраняется.
Его ловкие пальцы освобождают меня от белья, и вот я уже чувствую его там. Теплые губы и упругий язык, ласкающий меня изнутри. Мои ноги у него на плечах, его руки на моих бедрах, они впиваются в кожу так, что завтра, наверняка, останутся синяки, но сейчас это все неважно, и я подаюсь навстречу, потому что губы становятся жестче, а язык находит самое чувствительное место. Мгновение невесомости, и Анатоль накрывает меня своим телом, входит мощно и сильно, утыкаясь лицом в ложбинку между грудей, замирает, наслаждаясь близостью, и начинает двигаться внутри. Я подчиняюсь и двигаюсь на встречу, ритм ускоряется, и теперь уже я пью с его губ стоны и приглушенный полузвериный рык. Пауза, толчок, и зубы оставляют на шее след, по которому тут же проходится кончик языка. Снова толчок, и я сжимаю бедра, чтобы не позволить ему отстранится, но он разводит мои колени, продолжая двигаться, и я растворяюсь. И чувствую, как растворяется он, взрываясь внутри меня, но не останавливаясь.
Пик моего наслаждения, которое он тоже ощущает, обрывает дыхание на полувздохе, и я потрясенно распахиваю глаза, а потом вижу над собой теплый малахит и четко очерченные нежно улыбающиеся губы.
— Дыши, — шепчут они, — дыши. — И целуют. И я вдыхаю его нежность пополам с вишней и солнцем.
А потом дверь распахивается, и злое сейчас опрокидывает наш маленький мир, глядя на нас из синих глаз Вениана, которые тонут в серебре, а пространство вокруг него начинает выгибаться линзой и идти трещинами.
— Возмездие по праву. Клятва нарушена, — говорит он, и вдоль его рук прорастают синие и серебряные молнии.
Мгновение, и меня горячей волной сгребает со стола и вжимает в стоящее у окна кресло и разворачивает так, что его спинка отделяет меня от принца, вокруг которого в потрескавшемся застывшем воздухе молнии рисуют абрисы изогнутых крыльев, увенчанных шипами. Глаза Вениана полностью залиты серебром, а изогнутые в хищной улыбке губы делают лицо демонически прекрасным и отталкивающим одновременно.
— Клятва не нарушена, — с клокочущим в горле рычанием отзывается Анатоль. — Условие отмены озвучено. Договор аннулирован.
Его одежда уже в порядке, и я спешно привожу в пристойный вид себя, потому что страшно и надо чем-то занять руки, чтобы не сойти с ума.
— Ты мне слово дал! — и в голосе Вениана боль и ярость, и мое сердце отзывается жалостью, ведь я понимаю, что значит потерять, когда уже коснулся желанного.
— Я обещал только привести, — неожиданно спокойно говорит Анатоль, — я не обещал, что она станет тебя любить. Ты, как всегда, поспешил, брат. Ты не должен был ее торопить. И я не желал вставать на твоем пути, но все изменилось, потому что она…
— Такая как ты, — глухо роняет принц и от его мертвого голоса страшнее в стократ.
— Такая как я, — подтверждает мужчина, — меченая пламенем.
И синее и серебряное бросается вперед, чтобы столкнуться с мгновенно вздыбившейся стеной огня, которая сильнее и больше, но Вениана ведет боль, и серебро разбивает стену.
— Хватит, — сказала я, и все утонуло во мраке.
50
Предновогодний корпоратив под влиянием вливаний неудержимо превращался из официального мероприятия в феерию безудержного веселья. Коллеги шли в отрыв. Оторвались они от меня далеко. Я сидела в углу в компании фаршированных шампиньонов и мрачно нагружалась игристым в надежде, что во мне все же что-то да заиграет, но мозг сопротивлялся.