Желай осторожно
Шрифт:
В темный угол протырился Вовыч, выхлебал стакан минералки и позвал танцевать, намекая на корпоративный дух и тесную дружбу. И тяжелые аргументы в виде архива привел, из чего я сделала вывод, что мой астральный брат в дрова, и ничем, кроме прилюдного позора, танцы с ним не закончатся. В красках представив финал, я содрогнулась, мысленно и не только — распахнувшаяся дверь принесла с улицы очередного искателя радости и хорошую дозу слишком бодрящего для платья с открытой спиной воздуха. Воздух пах холодом и морозом. Нет, вишней и солнцем. Странно… И свободой. Да, свободой. Надо валить отсюда домой.
— Ринка, ну? Идешь? А то главбух со сворой
— Вовыч, отвянь, вон, Дарину свет Геяровну пригласи, весь вечер тебя взглядом буравит, — предложила я и замерла от острого чувства дежавю.
Вовыч упорствовал, и ему удалось вытащить меня из-за стола, воспользовавшись разницей в весовых категориях, но тут меня коварно догнало выпитое.
— Хочу коктейль! — заорала я и рванула к барной стойке. — Вон тот! Синий! Хочу!
— Хорошо, — как-то слишком покладисто согласился приятель, — один синий и домой. Все равно тут тухло стало. — И кивнул бармену.
Получив желаемое, тут же практически залпом выдула половину. Рядом заговорили и я, как стрелка компаса, безошибочно наводящаяся на север, развернулась к источнику звука. Зеленые глаза, прямой аристократический нос, чувственные губы, касающиеся края чашечки с кофе… В черных волосах звездами сверкали растаявшие снежинки… От него пахло ветром… вишней и солнцем…
— Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца, — бравурно грянуло из динамиков.
Я впилась взглядом в изумруды глаз и задохнулась от острого чувства принадлежности… созвучия…
— Скажите, а вы — принц? — дрогнувшим голосом произнесла я свои-чужие слова.
Смоляная бровь приподнялась, губы дрогнули в чувственной улыбке:
— А что, так замуж хочется?
— Девушка идет домой, — встрял Вовыч и ухватил меня за руку.
— Отвянь, — вывернулась я, но ноги зацепились за край высокого барного стула, и я практически плашмя рухнула на красавчика. Вот это притяжение!
Я уткнулась носом в грудь парня, его рука, спасая меня от неминуемого падения, обожгла голую кожу на спине, породив тьму горячих мурашек.
— Принц, а вы танцуете? — спросила я его подбородок, дрожа от предвкушения непонятно чего.
— А как же замуж? — смеялись глаза.
— Хорошо, — замирая от сладкого ужаса и собственной смелости сказала я, — если за тебя, то можно и замуж!
Утро брезжило светом. Тяжелые веки не хотели открываться, дикий сон про сказку, принца, тварей и магию, навеянный ударной дозой спиртного, неспешно покидал подорванное корпоративом сознание, Я еще не успела толком подивиться буйству своей фантазии, как мерзко, как будто его мучительно тошнило, загудел на полу оставленный на вибро-режиме телефон. Я приоткрыла один глаз. Экран высветил картинку кота с выпученными глазами из мема про «чипсеки» и надписью «Вовыч". Мстительно выключила бесовское творение и совсем было собралась снова уткнуться носом в подушку, как за моей спиной кто-то шевельнулся.
С обоснованным опасением открыла второй глаз и повернулась. Рот открылся сам.
— Ну, привет, белочка, — мрачно сказала я, глядя в наглые зеленые глаза канцлера Казскии, советника его высочества ненаследного принца Анатоля дор Лий ар Мин или хрен его знает кого из бара.
— Не угадала, — похабно улыбаясь ответил тот, приподнялся на подушке, явив утру идеально развитый торс, поиграл мышцами на вытянутой
— Значит, мне все это не приснилось сейчас? — я, поджав пальцы, опасливо отодвинула свою конечность от той, другой.
— Сейчас — не приснилось. Возможно, приснилось тогда, но это, как всегда, решать тебе, мое сокровище, — крылья втянулись, и кожа вновь стала нормальной. Наглые зеленые глаза никуда не делись. Как и моя собственная кровать в моей собственной квартире в моем собственном мире.
— Но ведь я должна была отгадать… — растеряно проговорила я, не веря тому, где и с кем я нахожусь.
— Ты и отгадала. В храме. Когда обозвала меня чешуйчатым гадом, готовым спалить все вокруг себя.
— Но ведь…
— Магии не нужны слова, достаточно желания, я ведь тебе говорил.
— Тогда, — сказала я, притягивая его к себе, — желаю. Сейчас.
Конец сказки
Нууу, скажете вы, так не честно! А как же принц? А королевство? И куда ковер пропал? И что будет дальше? Отвечу по порядку.
Ничего с принцем не станет. Перебесится, остынет, да и женится на ком другом, более покладистом. Думаю, папа-король сильно против не будет, когда узнает, что предыдущая невеста с брачком. Мне это «мы с тобой одной крови» тоже удивительно было, так что до сих пор так и не выяснилось, кто же все-таки библиотеку чуть не спалил, я, Анатоль или его зверь. Все дружно отпираются, но подозреваю, что это была коллективная работа. У Анатоля огромная жутенькая зверюга! Он мне показывал. Я про дракона. Так вот, то, что он у меня дома показывал (я опять про дракона!), детский лепет и ярмарочный балаган, просто зверь повыпендриваться захотел, а на самом деле, он бы в полном обороте даже в квартиру не влез бы. Мы шастали тайком в Казскию, в его замок, и там Анатоль показал себя во всей красе. И здесь я уже не только про дракона.
Кстати, там теперь опять лето и мухи всякие. Почему? Так равновесие восстановилось! Больше никто тварей не призывает. Да и меня не бывает там почти. Я хоть и источник, но принадлежу другому миру, от того изначально раздрай и пошел. А потом Молин еще добавила. И Анатоль своими душевными метаниями. Он, конечно, долго отпирался, но я ткнула ему в нос сказку из книги вроде нашей Библии для детей. Оказывается, драконы — небесные хранители, первые воины Светлого, Стражи Света. И мир отзывается им не хуже, чем источнику. Да, да, с миром вышло, как с библиотекой, никто конкретно не виноват, но поучаствовали все, кому не лень.
Совсем забыла! Моя любимая парочка монстров, Слав с Карамелью, ждут своего первого беся. Жуть, как интересно! Анатоль обещал, что мы обязательно их навестим. Еще в Мезерер сходим. До Женевьев мне дела нет, как и ей до меня (полная взаимность), а князь мне, как отец, и я к нему прониклась, своего-то не было никогда. Еще знаю, что Анатоль был у короля, чем у них разговор закончился и что обсуждали, не признался, ни один белорусский партизан не был так упорен в молчании, как это зеленоглазое хамло.