Железная Маска (другой перевод)
Шрифт:
Ньяфо едва сдержал себя, чтобы не выдать удивления, вызванного такими новостями. Он ехидно ухмыльнулся и сказал:
– Мы едем в Версаль.
– В Версаль!
– воскликнула Ивонна, притворяясь обрадованной.
– Как хорошо! Я всегда хотела посетить этот дворец!
– Но мы едем не во дворец.
– Ах, нет? Но куда?
– Мы прогуляемся в центр густого леса, где ты сможешь наслаждаться свежим воздухом, пением птиц и всей поэзией, соответствующей твоему приятному характеру.
Но насмешливый тон не помог Ньяфо. Ивонна быстро опустила
– В Версальский дворец!
Карлик хотел броситься на женщину и отдать другое приказание кучеру, но взгляд Ивонны остановил его. В этом взгляде, пронзительном и холодном, как лезвие шпаги, он прочитал свой смертный приговор.
Рука Ивонны медленно скользнула к тому месту, где у нее был спрятан кинжал.
Сжав кулаки, издавая рычание от бессильной злобы, побежденный Ньяфо откинулся на сидение кареты.
– Недостойно кавалеру отказывать капризу дамы, - спокойно проговорила Ивонна.
– С другой стороны стыдно, что мы спорим. Ведь мы же едем в Версальский дворец.
– Я повторяю, Ивонна: берегись, - прорычал Ньяфо.
– Сейчас я у тебя в руках. Я совершил глупость, оставив у тебя оружие. Но рано или поздно я тебе отплачу.
– Ох, Ньяфо! Ты хотел, чтобы я была рядом с тобой и я готова идти подле тебя даже в дом к твоей очаровательной матушке, - с самым невинным видом проговорила Ивонна.
– Ты что говоришь?
– испуганно спросил карлик.
– Да ты не беспокойся, друг мой, - продолжала она.
– Хотя я знаю, что ты сын жены нашего горячо любимого Людовика XIV, я сохраню тайну. Я понимаю чувство отвращения, испытываемое этой женщиной, признать публично, что такое чудовище, как ты, является ее сыном.
– Что ты замыслила?
– прорычал карлик.
– О! Всего лишь засвидетельствовать свое почтение августейшей мадам де Мэнтен…
– ТЫ осмелишься…?
– Я не рискну идти одна. Я не такая знатная дама, чтобы совершить подобную неосторожность… Но я уверена, что она будет чрезвычайно польщена, когда увидит меня в обществе ее собственного сына…
– Ах, Ивонна! Не надейся, что я буду помогать в твоих махинациях…
Прежде чем мы войдем во дворец, я передам тебя гвардейцам короля.
Я лишусь давно ожидаемого удовольствия своими руками подвергнуть тебя пыткам, но зато посмотрю, как ты будешь болтаться на одной из виселиц Монтфоса.
– Что происходит с тобой, Ньяфо?
– спокойно спросила молодая женщина. Может быть тебе жизнь надоела?
– Мне?
– Вот именно. Я хочу предупредить тебя, что при малейшей попытке доноса я уколю тебя кончиком кинжала. Я так горько буду рыдать над твоим трупом, что меня никто ни в чем не заподозрит. Все подумают, что я горько оплакиваю твою смерть, а так как действия яда никто не заметит, то меня выпустят на свободу.
В этот момент карета въехала на территорию дворца. Ньяфо дернулся на сидении. Ивонна наставила кинжал и предупредила:
– Слово или жест, и ты умрешь!
Карета остановилась перед дворцом. Из нее вышла Ивонна.
Слуге, вышедшему к ним, Ивонна сказала:
– Можете идти. Мы приехали с визитом к госпоже де Мэнтен и знаем, как пройти в ее апартаменты.
Когда слуга ушел, дама прошептала карлику:
– Пройдем, не дрожи так! Похоже, ты боишься показаться перед своей августейшей мамочкой.
Карлик уже не пытался сопротивляться, Ивонна взяла его под руку и он почувствовал в ее руке кинжал, которым она мгновенно могла лишить его жизни.
Мрачно сверкнул его единственный глаз под густыми бровями при мысли о том, что в этом дворце, полном королевских гвардейцев, солдат и дворян, всех приближенных маркизы де Мэнтен, он никого не мог позвать на помощь, чтобы отделаться от своего врага.
Они достигли, наконец, покоев госпожи де Мэнтен. Слуга, хорошо знавший карлика, поспешил доложить о них знатной даме.
В эти дни госпожа маркиза вела очень уединенный образ жизни. Под предлогом молитв и других религиозных обрядов она закрылась в своих апартаментах, чтобы прочитать доклады и донесения своих сторонников, помогавших ей в интригах и в ее возвеличивании. Но в действительности чувствовала она себя довольно беспокойно. Неожиданно умерли несколько членов королевской семьи и при дворе ходили слухи, что они были отравлены. Если это будет продолжаться, то не наступит ли и ее черед. С другой стороны, король был болен и его болезнь могла быть смертельной. Если Людовик XIV умрет, то что будет с ней? Вот это больше всего ее беспокоило, потому что своего супруга эта женщина никогда не любила. Да и как она могла его любить, если в ее сердце не было места даже для собственного сына.
Услышав о появлении Ньяфо, она приказала его немедленно пропустить.
Увидев карлика, направлявшегося к ней, она холодно спросила:
– ТЫ желаешь поговорить со мной?
Но Ивонна опередила его:
– Нет, мадам. Это я насильно привела сюда вашего сына.
– Моего сына!
– испуганно воскликнула госпожа де Мэнтен.
– Мадам, в данном случае ложь бесполезна.
– Кто вы?
– Жена монсеньера Людовика.
Несмотря на свое огромное самообладание, госпожа де Мэнтен не сдержала испуганного возгласа. Лицо ее сильно побледнело.
– Это признание, - продолжала храбрая Ивонна, - доказывает, мадам, что если я нахожусь здесь, то я предусмотрела все, чтобы не испугаться вашего могущества.
Она шагнула к маркизе, но Ньяфо, следивший за каждым ее движением, бросился на нее и попытался обезоружить. Но он ошибся. Ивонна была начеку и действовала быстрее. Прежде чем карлик успел увернуться, она ранила его в руку.
На глазах у изумленной Мэнтен Ньяфо упал на пол и задергался в страшных конвульсиях. Его единственный глаз вылез из орбиты и через минуту он умер у ног ненавистной женщины. Кулаки у него так и не разжались, словно он и с того света угрожал Ивонне.