Железные бойцы

Ивановский Михаил Петрович

Чем страшен танк

Частенько ребята говорят о войне, о танках, о пушках.

— Танки — это во! Как попрет, как попрет без остановки, сам стреляет во все стороны, а в него нельзя. Пули от брони отскакивают.

Это — мышиный разговор. Мыши думают, что страшнее кошки зверя нет. Так и многие из трусливой мышиной породы люди говорят, что страшнее танка зверя ист.

Приходилось

ли вам стрелять в тире из винтовки? Станешь тихонько, не шелохнешься, не кашлянешь, не толкнешь. Прицелился и выстрелил. Как бы хорошо ни метился, все равно не знаешь, лопал или нет, пока не посмотришь мишень.

Теперь представьте — сидит пулеметчик в танке. Жарко, душно. Танк идет рысью, со скоростью двенадцати километров в час. Идет без дорог. качается, дрожит. Прыгает на кочках, грохочет. Сидит пулеметчик как в бочке, а бочку катят.

Противник не стоит на одном месте, а перебегает и прячется. Щель в стенке для стрельбы узкая. Попробуй, попади из танка, когда там все ходуном ходит.

Из танка попасть в цель очень трудно. Танки, как говорится, на арапа берут, на испуг. Налетят внезапно, нахрапом, постреляют, а трусы задают стрекача. Храбрым тоже делается страшно, и частенько они бегут трусов догонять.

Тем танки и опасны, что они пугают очень.

Опытные красноармейцы, бывавшие в боях, видевшие танк не раз, поступают просто. Как только появятся танки, один бежит к полевому телефону предупредить командира и артиллерию. Остальные отходят в сторонку, ложатся за бугорок, за куст.

С танками нечего связываться. Пусть идет мимо, куда хочет. Танки пройдут вглубь. За ними всегда идет пехота противника. Она думает, что танки расчистили дорогу, — ан нет. Пехоту ждут спрятавшиеся красноармейцы с пулеметами. Танки сильны, пока они вместе с пехотой. Пехота сильна, пока она вместе с танками. Их надо разделить.

Танки, которых пропустили в тыл, напарываются на пушки. Артиллерию известили по телефону. Вот тут-то начинается разговор пушек с танками. Пушки так побеседуют с ними, что от танков останутся рожки да ножки.

Для борьбы с танками придумали массу средств.

Взрывчатые тарелки, по форме похожие на обыкновенную тарелку: на самом деле это — сильный фугас. Если человек наступит на тарелку, ничего не будет, лошадь — тоже ничего не будет, а танк наедет, раздается оглушительный взрыв, гусеница разбита, танк лежит на боку испорченный.

Для танка роют рвы и волчьи ямы. Ползет он по полю. Наблюдатель видит, что танк полз-полз и вдруг — нет его. Танк наехал на волчью яму, перекрытую тонким настилом, и сковырнулся туда.

А уже во время гражданской войны красноармейцы научились подкладывать на пути белогвардейских танков плуги, бороны и другие сельскохозяйственные орудия. Железные обломки плуга застревали в гусенице, портили шарниры, и железная лента рвалась и лопалась. Танк останавливался и сдавался.

Танк был силен и страшен только вначале. А потом и с ним научились бороться. Теперь танк страшен только тем, кто еще никогда его не видел или трусоват.

Изобретения

Такое

пустяковое изобретение, как подкладывание разного железного хлама на пути танка, очень помогло Красной армии. Благодаря ему было захвачено много танков, которые теперь служат Красной армии.

Таких изобретений стараются накопить как можно больше. Каждое правительство копит изобретения, чтобы во время войны непрерывно угощать врага неожиданностями.

Отступая из какой-нибудь деревни, можно насыпать в колодцы зубного порошка. Противник подумает, что это— отрава, он не будет пить воду, а пить-то хочется. Как же быть? Исследовать воду некогда. На своей шкуре испробовать никто не захочет. Пойди разберись, отравлена вода или нет. Плавает какой-то белый порошок и в воде муть. Так и пойдут дальше в бой не напившись. А вода на фронте важнее хлеба, пить хочется непрерывно.

Можно налить в снаряды душистого цветочного одеколона. Снаряд упадет, разольется, запахнет какой-нибудь «персидской сиренью» или «букетом моей бабушки».

Многие удушливые газы пахнут очень приятно. Есть газ, пахнущий свежескошенным сеном. Другой обладает запахом гвоздики. Третий пахнет чесноком. Гвоздика — цветок совсем безобидный. Однако за приятным запахом скрывается смерть.

Противник подумает, что это — удушливый газ, и наденет маски. В противогазе дышать трудно, слышно плохо, видно скверно. Словом, боец в противогазе становится вдвое слабее, а это только нам и нужно.

В Красной армии таких изобретений накоплены тысячи, а может быть и больше. Копилка изобретений постоянно пополняется. Изобретать может каждый. И ребята, конечно, в том числе.

Вот до сих пор нет в армии хорошего проволочного заграждения. Разных заграждений и искусственных препятствий изобретено с полсотни— и все не совсем хорошие: одно слишком тяжелое, другое очень заметное. Нужно изобрести такое заграждение, чтобы его можно было очень быстро установить, а снять трудно. Оно не должно быть заметно ни со стороны противника, ни сверху, с самолета. Преграждение не должно мешать стрелять своим. Оно должно быть прочное. Такого заграждения в армии до сих пор нет. Его надо изобрести.

Копилка изобретений

Только самые важные изобретения вводят в армию немедленно. Остальные сохраняют до начала войны. Нельзя их вводить все: для этого не хватит средств.

Изобрели машину, сделали их много, а изобретатели построили другую, лучшую: что же, выбрасывать старую?

На постоянную замену старых машин новыми не хватит средств ни у одного государства. Ни одно государство не вводит в армию всех новых изобретений. Все берегут эти изобретения. Построят штуки две-три для опыта и больше ни-ни.

В Финляндии произошел такой случай. Один военный инженер изобрел новую скорострельную пушку. Эта пушка стреляла на восемь километров и в минуту выпускала несколько сот снарядов. Засыпала снарядами. Не пушка, а лейка.

Финляндским генералам из главного штаба так понравилась новая пушка, что они решили всю артиллерию вооружить новым изобретением.

Не тут то было. Англия, Франция, Италия, Америка набросились на финляндских генералов.

— Да вы с ума сошли?

— Что вы делаете?