Железом и кровью
Шрифт:
— Тпру, ты, нихазова сила! — потянул за поводья Савва. Он легко спрыгнул и стал мне помогать.
— Сколько-но вас сегодня трудится? — пытал мельник, подпрыгивая рядом с нами.
Видно было, что он только присел попить ароматного чая, а тут появились мы.
— Ещё шестеро. Да вон, видишь, Иван уже едет следом… Ладно, Услав, давай.
Мы запрыгнули в телегу и поехали назад в порт.
— Жарко, — проворчал Савва, обтираясь платком. — Кваску бы сейчас, да холодненького. А?
— Не плохо бы, — согласился я.
— Давай в трактир к
— Зачем? — не понял я.
— Выпьем по кружечке. У неё ягодный квас такой, что аж… ух! — тут Савва изобразил некий жест, словно из проруби выскочил.
— Ладно, давай.
Согласился я от того, что хотел выяснить насчет свободной комнатки.
Привязав кобылу к фонарному столбу, мы пошли по добротным деревянным ступеням в горницу.
На удивление эта огромная комната поразила чистотой и домашним порядком. И если бы не стоящие вокруг дубовые столы, укутанные в расшитые цветными нитками скатерти, в жизни не сказал бы, что нахожусь в трактире.
Кое-где завтракали постояльцы. Мы с Саввой присели у лестницы, ведущей в подклет, откуда доносился все тот же приятный запах сдобы.
— Эй, девицы! — прикрикнул Савва каким-то молодым девчонкам. — Квасу нам. Да чтоб холодного!
Одна из них в красной рубахе озорно улыбнулась и бросилась вниз в подклет, сверкая голыми пятками. Я не успел оглядеться, а тут к нам подоспела раскрасневшаяся от печи хозяйка — Зая Корчакова. Савва уже успел мне поведать, что её муж сгинул у берегов Святой Земли, около года назад.
— Сама теперь пытается управляться. Трудно, конечно.
— Доброе утро! — улыбнулась она очень милой улыбкой.
Глаза её светились чистым светом, какой встречается у простых добрых людей. А я помимо своей воли также улыбнулся, чувствуя себя каким-то мальчишкой.
«Понравилась? — озорно подмигнул этот мальчишка. — И мне тоже!»
Моя голова завертел следом за идущей Заей. Со стороны я, верно, был похож на сову: лупатые глаза, лохматая башка, вертящаяся, словно у деревянной куклы во все стороны.
— Доброе и вам, — проговорил я ей, откашлявшись. — Послушайте, мне тут комнатку подыскать надо, небольшую. Денька на два-три. Не найдётся ли?
— Отчего же, — голос у Заи был низковатым, грудным, но приятным. — Как раз одна такая освободилась. В тереме наверху.
— Придержите до вечера? — я полез в кошель за деньгами, но Зая жестом показала не торопиться.
— Придержу, конечно.
— Надеюсь, у вас тут и кормят неплохо, — я снова втянул теплый воздух, идущий снизу.
Тут прискакала девчушка с двумя кружками ягодного кваса.
Хозяйка на мой вопрос снова улыбнулась и кивнула.
Настроение приподнялось. Я чувствовал, что не могу сдержать какой-то непонятной радости.
Мы с Саввой одним махом осушили свои кружки, рассчитались и отправились вниз к телеге.
Я не стерпел и напоследок обернулся: Зая что-то говорила своим помощницам, но поймав мой взгляд, краснея заулыбалась.
Возились мы с зерном до вечера. Копыл собрал всю артель, включая и
— А айда-ка, братцы, в трактир. Всех угощаю пивом. А ты как? — он посмотрел на меня.
— Да я бы и перекусить был бы рад.
— Эх! Обещал, так тому и быть. Братцы, всех угощаю.
Немного умывшись, мы шумной толпой отправились к Корчаковой. Я взвалил на плечо свой матросский мешок и поплёлся следом. Копыл всю дорогу хохотал и рассказывал сальные истории.
Пока остальные грузчики рассаживались за столом у красного окна, я нашел хозяйку и попросил отвести в комнату.
Мы поднялись на третий этаж.
— Вон та, — указала рукой на дверь Зая.
Это была действительно небольшая каморка с малюсеньким слюдяным окошком, да таким, что только определять время суток. Однако даже здесь было всё очень уютно и свежо. Постель пахла какими-то травами.
— Где у вас тут мыльня? Не хочется грязным да потным на такую постель заваливаться.
— Тут через пару домов баня есть, — усмехнулась Корчакова.
— Возьмите всё же задаток, — я протянул её серебрянник, полученный от Копыла, и бросил свой мешок в дальний угол.
Вечером в харчевне было уже полно народу. В основном, то была обычная портовая компания: матросы, путешественники, грузчики, купцы, солдаты; люди, гибберлинги, эльфы. Заглянули и кое-кто из ремесленников, расстраивающих столицу.
В правом углу, недалеко от лестницы ведущей наверх, играли веселые музыканты. Девушки из обслуги начали зажигать свечи.
Молодые парни тут выглядели явно по местной моде: коротко стриженые волосы с намеренным подчеркиванием высокого лба (даже тех, у кого такого нет); безусые со шкиперской бородкой; заправленная косоворотка темного цвета, с накинутой сверху безрукавкой; обязательный широкий пояс с пряхой, у кого в виде зверя, у кого с орнаментом; на ногах узкие кожаные штаны и сапоги до колен. И ещё длинный узкий нож в замшевых ножнах. Глянешь на них — ну тебе близнецы!
Я подсел к своим новым товарищам и одним махом выпил кружку пива, пока внизу готовили ужин.
Пиво оказалось на удивление вкусным. И ещё душистым.
— Его тут на меду варят, — сообщил Савва. — Рецепт знает только хозяйка.
Принесли ещё по одной, а следом и жареного гуся.
Приговорили мы его в два счета. Снова выпили по кружечке, громко поболтали под недовольные взгляды модных молодчиков, и стали разбредаться.
Я первым делом сходил в баньку и хорошо помылся, а уж потом, переодевшись в льняную рубаху и легкие кожаные бриджи, решил немного прогуляться по окрестностям. Портовая слободка больше напоминала какой-то деревенский хутор: слева к городу подступал густой лиственный лес, земля до которого была занята какими-то огородами и пашнями. Совсем недалеко я увидел пастухов, медленно ведущих стадо коров. Во дворах с высокими добротными воротами озорничали дети, а их родители были заняты по хозяйству.