Желтое окно
Шрифт:
– Да какой там план! Ты еще скажи, что она на физмат поступила, чтобы через пять лет работать с Сергеем Ивановичем. Просто благоприятное стечение обстоятельств, которым нельзя было не воспользоваться. А про музыку и про то, как она меняет твою мозговую активность, я догадалась точно так же, как и твой шеф, – просто послушав Аню. Она же трещит без умолку и рассказывает всё подряд кому нужно и не нужно. Никак ее от этого не отучу!
– И что теперь?
– С Аней мы встречаемся каждую субботу в пять часов в кафе и болтаем, но вчера она не пришла. Телефон отключен, ее мать в панике – ребенок
– Может, осталась на цитрогипсовом огороде? – предположил я единственное, что пришло в голову.
– Мы можем туда съездить?
– Конечно, но только после того, как ты допьешь чай.
– Он остыл, вылей его в раковину.
К чашке она за всё время так и не притронулась, а я не привык переводить любые продукты – даже чай. Поэтому поступаю не так, как она предложила, – не потому, что это ее желание, а потому, что хочу выпить его, когда вернусь домой.
Мы экипируемся в прихожей и выходим под дождь. Мелкий, незаметный, но от этого ни капельки не вдохновляющий, он монотонно размывает личность, объединяя всех в липкую грязь.
Машина завелась. Мы протерли запотевшие стекла и тронулись. Я молчал, молчала и она, но это было какое-то хорошее молчание – то есть когда и есть о чем поговорить, просто не хочется: ни тебе, ни тому, кто рядом с тобой. И от этого молчание приобретает значение даже большее, чем вымученный и никому не нужный разговор.
Доехали быстро. Перед воротами пришлось посигналить. Охранник в дождевике неохотно приоткрыл створку. Я вышел из машины и подошел к нему.
– Сегодня же воскресенье, случилось что-то? – прозвучал вопрос.
– Ничего особенного, просто надо забрать образцы.
– Мне про вас не говорили.
– Позвоните Сергею Ивановичу.
– Это высокому, лысому и с усами?
– Да, ему.
– Он вчера вечером приезжал и тоже сказал, что какие-то образцы забрать надо.
– На полигоне никого больше нет?
– Ну, токмо если зайцы.
– Хорошо. Так что, можно проехать?
– Проезжайте уже.
Охранник открыл створки ворот. Я вернулся в машину, и мы продолжили наше движение в сторону п-образного домика.
Иногда мне кажется, что вся жизнь – это сплошная череда повторяющихся действий; может быть, именно поэтому я так часто ощущаю дежавю. Сейчас каждый новый день становится похожим на предыдущий, потому что выход из дома начинается всякий раз с того, что приходится надевать защитную экипировку. Нас приучают к порядку – совсем как в эксперименте Рона Джонсона «Третья волна».
Дождь усиливается. Я точно знаю, что внутри домика никого не должно быть, но ответ на вопрос, зачем Сергей Иванович сюда приезжал, возможно, находится именно там. Мы выходим из машины, а косохлест нещадно бьет по нам, и хотя идти недалеко, всё равно как-то боязно, потому что в воздухе ощущается напряжение. Грохочет, и через несколько секунд сверкает молния. Дверь не закрыта на замок.
Мы внутри. Всё стоит на своих местах, только нет Котовского, который, должно быть, уже едет с Сергеем
– Что там внизу? – спрашивает она.
– Установка, генерирующая инфразвук.
– Можно посмотреть?
– Нейтрализатор у тебя с собой?
Она кивает.
– Ну, тогда можно.
Она медленно спускается. В этот момент в кармане пищит сигнализация.
Мне непонятно, что могло произойти, но надо всё-таки выяснить причину. Выхожу на площадку перед нашим «лабораторным комплексом». Сильный ветер. Чувствую, как капли бьют по моему лицу. Машина стоит в одиночестве, и никого, на кого могла бы среагировать сигнализация. Раздается гром. Подхожу к автомобилю и осматриваю его. В кармане вибрирует телефон, и я вспоминаю, как уже однажды уронил его в лужу и к каким последствиям это привело. Открываю машину и сажусь на место водителя, а ключи по привычке кладу в пластиковую нишу возле коробки передач.
Номер незнакомый и знакомый одновременно. Это какой-то стационарный местный телефон. Сейчас, «в век цифровых технологий», мы совсем потеряли интерес к цифрам, нет необходимости запоминать номера телефонов близких и друзей, ведь для этого есть электронная телефонная книга. И это, с одной стороны, здорово, поскольку высвобождает часть внутренних ресурсов, но с другой – делает нас беззащитными в случае какого-нибудь коллапса. Цифровое пространство настолько глубоко влезло в жизнь людей, что молодежь читает всё только в интернете, где есть ответы на все вопросы, а значит, не надо ничего запоминать и откладывать в закрома своей памяти – коробочки остаются пустыми.
– Да, слушаю.
В трубке раздается дыхание и какое-то непонятное то ли всхлипывание, то ли кряхтение, словно человек собирается с силами.
– Это Ангелина Альбертовна.
– Что-то случилось? – спрашиваю, с ужасом осознавая, произошло что-то настолько неожиданное, что секретарь директора звонит мне в выходной с рабочего телефона. Кажется, я готов к любому удару судьбы, но, как это часто бывает, удар следует по такой траектории и по такому месту, где ты совершенно не ждешь.
– Сергей Иванович погиб.
Глаза застилает пелена. Чувство безысходности накрывает с головой. Я никогда не плакал, зачем это делать, если слезы никак не решат твоих проблем? Но сейчас во мне что-то сломалось. Человека, с которым я вчера говорил, которому только вчера пожимал руку, больше не существует. Я вспоминаю, как буквально несколько минут назад с охранником обсуждал, как выглядит Сергей Иванович…
Беру себя в руки.
– Что случилось?
– Авария. Возле леса Дахнова машина вылетела в кювет – вроде как в нее попала молния.