Желтые розы
Шрифт:
— Карина, любимая, не думай о себе так дурно. Ничего плохого в тебе не было. Просто ты...
— Я хочу вернуться домой, — неожиданно сказала она.
— Как скажешь. — Форд был жестоко разочарован.
Но сейчас Карине нужно было от него только утешение. После того, что он рассказал ей, она чувствовала, что не скоро разрешит ему ее поцеловать.
Какой позор, что она навязывалась Форду и что секс занимал в ее жизни одно из главных мест. Ведь между любовью и сексом огромная разница. И она ненавидела себя за то, что была такой
Форд взял поднос и понес его на кухню. Карина с несчастным видом шла следом.
— Ты не должна так плохо о себе думать, — утешал он ее, складывая чашки и тарелки в мойку. — Быть желанной и желать самой совсем не позорно, если это — составная часть любви.
— А она у нас была?
— Несомненно. Ты любила меня, а я был просто без ума от тебя.
— А сейчас? — тихо спросила она, удивляясь, как он может ее любить, если она так изменилась.
— Люблю тебя еще больше. Фактически это как бы любовь к другой женщине, но такой восхитительной! — Он протянул руки, и Карина нерешительно коснулась их. — Ты — мое солнце, моя луна и звезды. Ты — мой мир, Карина, моя вселенная. Помни и никогда не сомневайся в этом.
— Но если я так отличаюсь от прежней, тогда непонятно... — Она умолкла. Что она могла сказать? Как объяснить чувство унижения, которое ее мучает?
— Ты изменилась к лучшему, дорогая. Я люблю тебя больше, чем когда-либо. Вот и ответ на твой вопрос.
Карина закрыла глаза и почувствовала, как Форд жадно притянул ее к себе. Она снова ощутила его жар, мужскую твердую плоть, желание, которое он так долго подавлял. Его пьянящий мускусный запах кружил ей голову, и, когда Форд нагнулся к ее рту, она не смогла его оттолкнуть.
На этот раз в поцелуе не было страсти. Он был полон любви, нежности, терпения и понимания.
Форд приподнял ладонями ее лицо. Она взглянула в бархатную черноту его глаз и увидела в них боль, но и надежду тоже. Положив голову ему на грудь, Карина разрешила ему обнять ее.
Глаза ее наполнились слезами, сердце учащенно забилось. Какой бы она ни была раньше, какой бы ни стала теперь, она чувствовала, что любит этого мужчину всей душой, и будет только справедливо, если она ему об этом скажет.
В дверь громко позвонили. Форд нахмурился, в душе кляня непрошеного визитера.
— Я сейчас вернусь, — мрачно сказал он.
— А ты не открывай, — шепнула Карина, удерживая его за руки. — Никто ведь не знает, что мы здесь.
Если он уйдет хоть на секунду, у нее пройдет это редкое желание открыть ему свою душу.
— Хочешь, чтобы я не открывал? — Форд вопрошающе и удивленно взглянул на нее.
— Да, — прошептала Карина.
Звонок прозвучал еще раз и умолк. Карина подняла лицо и взглянула на Форда. Он склонился к ее губам.
Но на этот раз инициативу проявила Карина. Она обвела кончиком языка его губы и робко проникла в таинственную глубину его рта. Ее бедра в неосознанном чувственном порыве пришли в движение. Расстегнув пуговицы
Она, казалось, не слышала его тихих стонов, поглощенная удовольствием, которое испытывала от своих, таких несвойственных ей действий.
— О, Карина, ради всего святого, что ты со мной делаешь? — не в силах больше сдерживаться, воскликнул Форд.
Его голос вывел ее из сладостного забытья.
— Пр... прости, — вымолвила она с трудом.
— Господи, и ты еще извиняешься! Это же чудо, которого я так долго ждал! Даже больше, чем...
Карина отодвинулась. Лицо ее пылало.
— Больше, чем я позволяла себе раньше? — Она испытывала к себе отвращение, не понимая, что это нормальная, естественная реакция. Она отошла, вскинув голову, чтобы не показать, что уязвлена. — Так вот, оказывается, что тебе нравится, да? Когда женщины вешаются тебе на шею? Когда они...
— Бог с тобой, Карина, что ты говоришь?
Он взял ее за плечи, пытаясь повернуть лицом к себе, но она со злостью увернулась, хотя, кажется, злилась больше на себя, чем на Форда. Если бы она сказала, что любит его, до того, как это случилось, все выглядело бы по-другому. Но проявлять такое откровенное сладострастие без этих магических слов было безумием.
— Я хочу домой, Форд.
Он кивнул, чувствуя, что на этот раз ее не переубедить.
Форд уже несколько часов лежал без сна и смотрел в потолок. Какой был кошмарный день и как глупо он себя вел! Он же сам решил, что Карину нужно терпеливо подготавливать, а не набрасываться на нее...
Карина даже не пригласила его войти, когда он привез ее домой. Холодно попрощалась, и теперь он даже не знал, когда увидит ее снова. Он понимал, что все зависит от него. Но сколько попыток ему предстоит сделать? Сколько раз он сможет подняться, и только для того, чтобы вновь получить сокрушительный удар?
Нет, с него хватит. Карина ясно дала понять, что между ними ничего, кроме дружбы, никогда не будет. Но он больше на это не согласен. Ему нужно либо все, либо ничего. А раз ничего, то надо забыть Карину и начать новую жизнь, встречаться с другими женщинами. Он выполнил свой долг, сделал больше, чем можно было от него ожидать. Пришло время закрыть эти страницы жизни. Конец несчастливый, но другого ему не дано.
Казалось, приняв решение, Форд должен был почувствовать облегчение. Но ему стало в десять раз тяжелее. Он любил Карину безгранично, больше, чем раньше, и расстаться с ней вряд ли бы смог. Тем не менее он решил попробовать, как бы тяжело это ни было.
Форд встал, снова принял душ, вернулся в кровать и попытался заснуть. Но едва задремал, как его разбудил телефонный звонок. Чертыхнувшись, он поднял трубку и рявкнул:
— Да? — На светящемся циферблате часов было два часа ночи.
— Форд, это я.