Жемчужина Лабуана
Шрифт:
Сандокан спрыгнул на берег и остановился у первых ступенек извилистой лестницы, которая вела в его дом.
— Джиро-Батол, — сказал он, обращаясь к остановившемуся малайцу, — возвращайся в свою хижину, предупреди пиратов о моем возвращении, но скажи им, чтобы они оставили меня в покое пока. Мне надо поговорить там наверху о таких вещах, которые не для всяких ушей.
— Хорошо, капитан. Я страшно рад, что вернулся сюда. Один я не добрался бы, наверное. И знаете, капитан, я не только готов лечь костьми за вас, но, если вам понадобится человек, чтобы спасти даже англичанина или англичанку,
— Спасибо, Джиро-Батол! Спасибо… а теперь уходи! — И, взволнованный воспоминанием о Марианне, невольно вызванным малайцем, он поднялся по ступенькам, растворившись в густой темноте.
Глава 14
ЛЮБОВЬ И ОПЬЯНЕНИЕ
Добравшись до вершины утеса, Сандокан остановился и еще раз обернулся на восток, к Лабуану.
— Великий Боже! — прошептал он. — Какое расстояние отделяет меня от нее! Что она делает сейчас? Оплакивает меня, как мертвого, или грустит, как о пленнике.
Он вдохнул ночной ветер, как если бы вдыхал далекий аромат своей любимой, и медленными шагами пошел к своему дому, где еще светилось одно окно.
Он заглянул сквозь оконные стекла и увидел человека, сидящего за столом, в задумчивости обхватив голову руками.
— Янес, — прошептал он, грустно улыбнувшись. — Что он скажет, когда узнает, что Тигр вернулся побежденным и околдованным?
Он сдержал вздох и тихо-тихо открыл дверь, так что Янес не услышал его.
— Ну что, дружище, — сказал он громко. — Не забыл ты Тигра Малайзии?
Он еще не закрыл рот, а Янес уже стиснул его в объятиях, восклицая в изумлении:
— Это ты?.. Черт возьми, это ты, Сандокан!.. Ах!.. Я думал, что ты погиб!..
— Нет, как видишь, я вернулся.
— Но, дружище, где же ты пропадал? Уже четыре недели, как я жду тебя, теряя надежду. Что ты делал столько времени? Ты ограбил какой-нибудь султанат, или это Жемчужина Лабуана так околдовала тебя?
Его веселье и радость, однако, не затрагивали Сандокана. Пират стоял перед ним в молчании, с грустным взглядом и потемневшим лицом.
— В чем дело? — спросил Янес, удивленный этим молчанием. — Почему ты так смотришь? И что это за форма на тебе? Случилось какое-нибудь несчастье?
— Несчастье! — воскликнул Сандокан хриплым голосом. — Ты, значит, не знаешь, что из пятидесяти человек, которых я повел с собой на Лабуан, вернулся один только Джиро-Батол? Все они пали у берегов этого проклятого острова, а мои суда покоятся на дне моря. На этот раз я разгромлен и побежден.
— Побежден — ты!.. Это невозможно!
— Да, Янес, я был побежден и ранен; мои люди уничтожены; а сам я возвращаюсь смертельно больной!..
Понурившись, Сандокан подошел к столу, сел, одним духом опрокинул стакан виски и прерывающимся хриплым голосом рассказал все, что случилось с ним: и о прибытии на Лабуан, и о встрече с крейсером, и об отчаянном сражении своих праос, и про ночной абордаж, рану, полученную при этом, про то, как плыл, истекая кровью, к берегу.
Но стоило ему заговорить о Жемчужине Лабуана, весь его гнев испарился. Голос, до этого яростный, гневный, стал мягким, нежным и страстным.
В каком-то поэтическом порыве он описывал Янесу красоту молодой
С живой страстью описал он те минуты рядом с любимой женщиной, в которые он забывал о Момпрачеме, о своих тигрятах, забывал, что он Тигр Малайзии. Рассказал, слово за словом, все последующие свои приключения: то есть охоту на тигра, признание в любви, предательство лорда, бегство, встречу с Джиро-Батолом и возвращение на Момпрачем.
— Знаешь, Янес, — сказал он все еще взволнованным голосом, — в тот момент, когда я поставил ногу в лодку, чтобы покинуть Лабуан, я думал, что у меня разорвалось сердце. В этот момент я готов был навсегда отказаться от моего Момпрачема, утопить свои корабли, рассеять моих людей и перестать быть… Тигром Малайзии!..
— Ах! Сандокан! — воскликнул Янес укоризненным тоном.
— Не осуждай меня, друг! Если бы ты знал, что я испытываю здесь, в моем сердце. Я думал, оно из железа, но я ошибался. Я люблю эту женщину. И люблю ее так, что, если бы она сейчас появилась передо мной и велела мне бросить все, отказаться от всего, даже стать англичанином… я, Тигр Малайзии, который поклялся в вечной ненависти к англичанам, сделал бы это без колебания!.. В моих жилах неукротимый огонь, который сжигает мою плоть; мне кажется, что я все время в бреду, что в сердце у меня вулкан; мне кажется, я стал безумным, Янес!.. С того самого дня, как я увидел Марианну, я нахожусь в таком состоянии. Ее образ всегда перед моим взором — куда не обращаю взгляд, я вижу только ее, только эту ее сверкающую красоту, которая сжигает меня, истощает!..
Пират резко встал, с перекошенным лицом и судорожно сжатыми зубами. Несколько раз он прошелся из угла в угол, будто хотел отогнать это видение, которое преследовало его, потом остановился перед Янесом, вопрошая его взглядом, но сам оставаясь нем.
— Ты в это не веришь, — снова начал Сандокан, видя, что португалец молчит, — но я отчаянно боролся, прежде чем дать победить себя этой страсти. Но ни железная воля Тигра Малайзии, ни моя ненависть ко всему английскому не могли остановить ее. Сколько раз я пытался разорвать эти цепи! Сколько раз я пытался бежать. Но все напрасно — я должен был уступить, Янес. Я разрываюсь между моим Момпрачемом, моими пиратами, моими верными кораблями и этим ангельским созданием со светлыми волосами и голубыми глазами. Ах! Я чувствую, что Тигр Малайзии погиб во мне навсегда…
— Тогда забудь ее! — сказал Янес, качая головой.
— Забыть ее!.. Это невозможно, Янес, невозможно!.. Я чувствую, что не смогу никогда разорвать эти нежные цепи, которыми она сковала мое сердце. Ни сражения, ни треволнения пиратской жизни, ни любовь моих людей, ни самые ужасные схватки, ни самая страшная месть не способны заставить меня забыть эту девушку. Ее образ всегда передо мной, и оттого угасают во мне моя энергия и мое мужество. Нет, нет, я не забуду ее никогда! Она будет моей женой, пусть это стоит мне моего имени, моего острова, моей власти, всего, всего!..