Жемчужина моей коллекции
Шрифт:
– Тяни.
Легко сказать, у меня нет столько сил. Я только натянул веревку. Ко мне вылезает Толя. Он забросил конец веревки за памятник графини и мы, упершись в него ногами, подналегли...
Видно плита поднялась и мы чуть не свалились в грязь. Я подбежал к яме и заглянул вниз. Плита косо стояла ребром, под ней лежала мумия, накрытая сгнившим белым саваном, а под ним выглядывала эмаль и позолота плохо видимых орденов.
– Мать твою, - воскликнул Толя.
– Я первый.
Он спрыгивает вниз и стал обдирать остатки известного истории адмирала. Первым он мне подает кортик
– Все.
Веревки вылетели из могилы и я помог Толе выбраться.
– Закапываем.
– А плиту?
– Черт с ней с плитой. Засыпай.
Мы начали сталкивать в яму землю с костями неизвестной блокадницы Семеновой. В самую последнюю очередь, поставили раковину, засыпали ее остатками грунта и вбили крест.
На мне не было сухого места, несмотря на то что одет был в прорезиненный плащ.
Отец все восхищался орденами и подпорченные тщательно реставрировал. А потом объявил мне, что нашел заказчика и продаст ему часть выкопанного клада. Куда то ушел палаш, кортик, пуговицы, эполеты, только четыре ордена задержались в нашей коллекции.
– Так что же вы хотите от меня, Константин Ильич
– Продайте мне орден Победы. Я куплю его. У меня самого много орденов и медалей полно, а вот этого нет. Заплачу прилично. Тысяч, восемьсот пятьдесят, хотите?
Ого, знает цену.
– Я не могу, это память об отце.
– Хорошо. Если ты продашь мне орден Победы, я расскажу, кто виноват в гибели твоего отца.
Я чуть не подпрыгнул.
Я помню этот день, почти пять лет назад. После института прихожу домой и, открыв дверь, не узнаю квартиру. Кругом разбросана одежда, раскиданы бумаги, разломаны полки и плитки пола. Все шкафчики открыты и содержимое их, вывернуто наизнанку.
– Отец...
Тишина, никого нет. Провода телефона перерезаны. Куда делся отец?
Пришлось позвонить в соседнюю квартиру. Ира, Толина жена, открыла сразу.
– Вася, ты? А Толи нет, он на работе.
– Я знаю. Ира мне надо позвонить в милицию, у нас побывали воры.
– Ой. То я слышала в вашей квартире какой то шум. Потом ваш папа...
– Отец?
– Да, ваш папа, очень ругался на лестнице. Вот телефон, Вася.
Я вызвал милицию. Они приехали минут через двадцать. Милиционеры сразу рассыпались по комнатам, а капитан, зажав меня на кухне, стал задавать вопросы.
– У вас что-нибудь пропало?
– Не знаю.
– Так зачем же вы нас вызывали?
– У меня побывали в доме посторонние люди, посмотрите что они сделали.
Капитан глядит на меня как на идиота.
– Как же вы можете говорит, что вас обокрали, когда ничего не пропало? Посмотрите еще раз, все ли на месте.
Я обхожу комнаты, но не могу сразу определить, что пропало.
– Вроде все на месте.
– Тогда, извините.
Он собрал свою команду и они убрались.
Судя по обыску, произведенным неизвестными лицами, это была очередная попытка грабежа. Искали нашу коллекцию. Но где же отец?
Отца нашли на следующий день. По версии милиции, отец попал в автомобильную катастрофу. На перекрестке его машина столкнулась с грузовиком. Я приехал в морг на опознание и не узнал его опухшего, в кровоподтеках, лица. Только родимое пятно у виска, подсказало, что это он.
– Узнаете?
– спросил гражданский, стоящий недалеко от меня.
– С трудом. Это вроде он, мой отец.
– Распишитесь вот здесь.
Я расписываюсь и гражданский тут же уходит. Медленно плетусь к выходу.
– Эй, - рядом стоит неряшливый парень с сумасшедшими глазами, закурить есть?
– Нет, я не курю.
– Подкинь тогда на малышку...
– Что это?
– На водчонку. Это там твой старик лежит? Я видел ты стоял рядом с ним.
– Мой отец.
– Тогда тебе стоит раскошелиться.
Я даю ему пятерку.
– Уважил. Я здесь работаю, мою, одеваю мертвяков. А твоего старика пытали. На его теле следы от утюга...
– Врешь...
– Я говорю тебе, я здесь работаю и поэтому все знаю. Ни в какой аварии он не был. Просто замучили, сердце не выдержало.
– Можешь показать?
– Дашь еще на полбанки, покажу.
– Дам, даже на две.
Теперь протягиваю ему десятку.
– Пошли.
Он подводит опять меня к телу отца и откидывает сбоку простынь. На груди ровный матовый след подошвы утюга. Теперь я замечаю распухшие, совершенно синие от кровоподтеков, нелепо торчащие пальцы.
– А это что?
– Пальцы были сломаны и вывернуты на изнанку, мне пришлось их вправлять.
– Когда его привезли?
– Вчера вечером. Ты парень, давай, уходи быстрей. Врач придет, мне попадет.
– Кто же это его?
– Иди, иди.
– Если вы мне сообщите все полностью и подробно, Константин Ильич, то я действительно продам вам орден Победы.
– А вы вообще знали, что вашего отца убили?
– Знал.
– Хорошо. Я расскажу вам одну историю. Когда ваш отец продал мне палаш и кортик адмирала Бутягина, я сумел заинтересовать этими вещами одного человека. Он сразу вцепился в оружие и пытался узнать, как оно попало ко мне. Обычно мы все, коллекционеры, сохраняем в тайне своих клиентов, поставщиков антиквариата, но... своих конкурентов мы знаем и нескрываем этого. Тем более у нас есть свой клуб, где всегда можно сделать обмен или выгодную сделку. Кстати, почему вы там не бываете, Василь Денисович?
– Некогда.
– А жаль. Так вот, человек, который заинтересовался оружием, заинтересовался вашим отцом. Он, через меня, предложил ему продать орден подвязки, да не тот, каким в дальнейшем награждали государи Англии своих подданных, а именно первый, врученный королем Генрихом Четвертым своему любимцу, графу Глостеру.
– Откуда вы знаете об этом?
– Отец ваш не скрывал, что имеет этот орден. На этом ордене несколько драгоценных камней и ее стоимость может быть оценена 100 тысяч долларов, но это только по моим предположениям. Может она стоит и больше.