Жена Цезаря вне подозрений
Шрифт:
Ей захотелось немедленно уехать. У нее не было сил слушать про чужие проблемы.
– Костя, забери меня…
Мила слышала голос мужа – а тот говорил, что попал в аварию и ждет ГАИ – и чувствовала, что жизнь кончилась.
Даже когда человек каким-то уж очень знакомым жестом поднял руку с зажатым в ней тоже очень знакомым предметом, направленным на видневшуюся на крыльце фигурку в яркой куртке, Валерий Турман еще не понимал, что сейчас произойдет. Или уже понимал? Во всяком случае, компьютерщик не помнил, как почти мгновенно очутился вдалеке от кустов, за которыми прятался, наблюдая за Светланой. Наблюдение за ней ему до смерти надоело, и он уже всерьез подумывал, не бросить ли все это к чертовой матери, да заодно и забыть навсегда о бывшем
Долговязый парень, что приехал с тремя девушками, метался по участку, по дорожкам, вокруг дома. Турману сквозь мелкую листву было хорошо его видно. Человек с пистолетом как-то мгновенно испарился, и ему, Валерию, тоже нужно было немедленно уезжать отсюда. Но он все стоял и наблюдал за суетящимся парнем.
Когда неделю назад Елизавета Дмитриевна позвонила ему и попросила о помощи, он согласился из чистого любопытства: его занимала женщина, попытавшаяся чуть ли не обвинить его в убийстве – прямо, можно сказать, у тела только что умершей бабушки. Докторша Елизавета отлично знала, что бабушку Валера любил и никогда не мечтал о ее смерти. Врачиха не могла этого не понимать, не круглая же дура, в самом деле, но тем не менее намекнула с ехидной усмешечкой, не внучек ли бабулю траванул. Тогда Валерий был по-настоящему оглушен, потому что бабушку очень любил, и смерть ее казалась ему чем-то непереносимо страшным, но потом, по прошествии некоторого времени, слова Елизаветы вспомнил. И всерьез задумался, что это было: неконтролируемая дурь и хамство или дешевая попытка лишить человека, перепуганного смертью близкого родственника, последней воли. Просто так лишить, из любопытства и подлости. А может быть, и для шантажа.
Потом он Елизавету изредка встречал, каждый раз ожидая, что та начнет чего-то от него требовать, и готовясь дать резкий и бескомпромиссный отпор. И облегченно вздыхал, потому что врачиха ни о чем не просила и ни на что не намекала.
Когда от Елизаветы пришло по электронной почте письмо с просьбой о немедленной встрече, он согласился сразу, сам не понимая, почему. Наверное, потому, что просьба выглядела жалкой и даже какой-то истеричной. Валерий тут же отзвонился докторше на мобильный, так и не поняв, с чего вдруг та написала ему, да еще с чужого адреса, а не просто набрала номер телефона. Про то, что адрес чужой, Елизавета сразу предупредила, в том самом письме. Потом только сообразил: вероятно, чтобы в случае чего подставить блондинку, Светлану. Ту, которая сегодня приехала на дачу в яркой куртке с капюшоном и в которую только что метил из пистолета несостоявшийся убийца.
При встрече ни жалкой, ни истеричной Елизавета ему не показалась. И опять Валера не понял, какого лешего согласился тратить собственное время, наблюдая за ее муженьком и его девицей. Впрочем, занятие было необременительным, даже в какой-то мере интересным и завлекательным. Имя Елизаветиной разлучницы он узнал безо всякого труда. Удивился тогда только одному – плохому вкусу мужа бывшей докторши. Валерий-то роскошную Елизавету ни на какую Настю не променял бы. Впрочем, врачиха казалась роскошной, только когда молчала. А едва начинала говорить, мгновенно превращалась в провинциальную тетку. Турмана такое превращение всегда поражало, потому что никакого акцента у докторши не было, да и речь вполне грамотная. Но не тянула говорящая Елизавета на коренную москвичку. И на доктора не тянула, больше походила на продавщицу из булочной.
За первой просьбой последовала вторая: навязать девушке Насте подарок от мнимой фирмы. И на новую просьбу он ответил мгновенным согласием, вместо того, чтобы послать наконец к черту бывшего участкового врача.
Впрочем, к тому времени у него появился собственный интерес: Валерий заметил, что не только он следит за Лизаветиным мужем, но и за ним самим следит красавица-блондинка.
Компьютерщик был любопытен, и это его по-настоящему заинтриговало.
Любопытство и толкнуло Валеру залезть в машину,
Турман почти не удивился, обнаружив в забытом девицей телефоне собственную физиономию в паре с прекрасным Елизаветиным ликом. Удивила его реакция докторши после того, как он отправил снимки Елизавете по электронной почте, стерев их затем из телефона блондинки. Вот теперь бывшая врачиха показалась ему и жалкой, и истеричной. И из жалости Валера чуть было не согласился «почистить» компьютер в квартире Светланы (ему уже давно стало известно имя блондинки). Лиза протягивала ему ключи и клялась, что той не будет дома до вечера, но он только улыбался и отрицательно качал головой. Улыбался единственно в память о том давнем намеке, мол, будто он мог отравить собственную бабушку. Потому что на самом деле Елизавету жалел.
С тех пор Турман, как приклеенный, следовал повсюду уже за докторшей, следил за ней, как заправский шпион, и совсем не удивился, когда увидел ее входящей в Светланин подъезд. Адрес блондинки он зачем-то сразу определил по номеру машины в не так давно купленной – непонятно для какой надобности, – ворованной базе данных.
Когда Елизавета с немного испуганным лицом вышла из подъезда, Валера молча шагнул к ней и так же молча взял ее под руку. Женщина тоже молчала, но Турман знал, что бывшая докторша только что проникла в чужую квартиру и сделала все, что ей требовалось: уничтожила снимки в компьютере Светланы. Елизавета, казалось, совсем не запаниковала, и компьютерщик почувствовал к ней нечто вроде уважения. А она к нему – нечто вроде доверия, потому что пожаловалась: Света, мол, метит в жены ее свекру, а тот – человек не бедный.
Валерий искренне посочувствовал бабушкиному доктору: у супруга любовница, того и гляди уведет муженька, а тут еще и наследство вот-вот уплывет к блондинке Светлане. Действительно, ужас.
И еще тогда ему показалось, будто они как-то связаны с Елизаветой. Чем-то таким соединены, что и не позволяет ему послать ее к черту, как собирался с самого начала.
Конечно, идиотом Турман не был, поэтому в безобидный розыгрыш не верил, когда представлялся курьером дурочке Насте и вручал ей якобы выигранный приз. Но если бы не Светлана, если бы он не приметил ее в толпе по дороге к Настиному дому, ему могло бы и не прийти в голову заменить бутылку мартини, переданную Елизаветой для Насти, на точно такую же, купленную в ближайшем супермаркете. Не то чтобы он был уверен, что вино отравлено, а… так, на всякий случай. И конфеты он тоже заменил. Точно такой же коробки не нашел и просто купил похожую.
Одним словом, ни в чем особо противозаконном Валера не был замешан, когда неожиданно получил по электронке письмо со словами «Я тебя найду», но испугался, как никогда в жизни. Даже сильнее, чем от намеков Елизаветы у бабушкиного тела.
Испугался и разозлился.
Турман не любил, когда ему угрожали.
А еще молодой человек понял вдруг и сразу, что забавная необременительная игра, в которую он ввязался по милости Елизаветы, перестала быть игрой. Вернее, стала очень опасной игрой. И что обе женщины – и Елизавета, и Светлана – для него исключительно опасны. Только не знал, какая из них опасна больше. Не знал до сих пор, даже сейчас, стоя в кустах у дачного поселка.
Светлана опасна, потому что только она может связать его с Елизаветой. А бывшая докторша жаждет получить наследство. Значит, будет действовать. И за жизнь тех, кто станет у нее на пути, Валера и копейки не поставит. Кроме того, Елизавета исключительно опасна еще и потому, что любое свое преступление способна списать на него. А почему нет? Женщина весьма изобретательна, ему ли это не знать, подставит так, что ахнуть не успеешь.
Ему вдруг стало холодно теплым весенним днем.
Турман боялся Елизаветы. Боялся панически, до дрожи. Поэтому все последние дни и следовал за ней повсюду как приклеенный.