Жена депутата

Магдеева Гузель

– Присаживайтесь, – отходит официант и я чересчур резко шагаю к креслу. На нем, в отличии от дивана, я буду сидеть на безопасном расстоянии.

– Сначала пообедаем, потом обсудим детали нашего договора, – Демид листает меню, а я понимаю, что мне кусок в горло не полезет. Стоит вспомнить выражение лица Володина… – Ты заказ делать будешь?

– Латте и стакан воды, – я ограничиваюсь напитками, ловя на себе очередной взгляд Демида. Пока он диктует свой заказ, я поднимаюсь к перилам, отделяющим террасу ресторана от песчаной насыпи. До воды здесь шагов

двадцать, не больше. Внизу, на берегу сидит упитанная чайка, ее слегка загнутый клюв раскрывается в безмолвном крике, я как ни стараюсь, ни слышу ни единого звука. Только тихий соул из больших колонок, а ещё – голос Демида, в очередной раз отвечающего на телефонный звонок.

Когда официант расставляет тарелки, я обнаруживаю возле себя порцию салата, на немой вопрос Старостин поднимает бровь.

На ближайшие десять минут я нахожу себе новое занятие – ковыряюсь вяло в салате, съедаю, все-же, все помидоры черри и мясо, но вкуса не чувствую. Вот же поганец, в другой раз я бы наслаждалась и местом, и кухней, да даже кучей букетов у себя на работе. А пока сижу, как на иголках и гадаю, какие условия выдвинет Демид.

– Может, приступим к делу? До конца обеда осталось пятнадцать минут.

– Не бойся, если ты опоздаешь, после сегодняшнего никто не скажет ни слова.

– Не сомневаюсь, – бурчу себе под нос.

– На этой неделе я переведу в квартиру. Пару дней тебе хватит, чтобы собрать вещи? Жить будешь у меня.

У меня голова кругом идёт: я скоро перееду к нему? А потом выйду замуж. И свадьба будет настоящей, с белым платьем и фатой.

– Так, стоп, – поднимаю ладони, когда Демид начинает говорить об этом, – можно как-нибудь обойтись без торжества? Это же фиктивный брак, зачем наряжаться?

Старостин наклоняется ко мне ближе, так, что я могу разглядеть радужку его глаз:

– Мне нужен не просто факт наличия жены. Наша история должна быть правдоподобной для всех. Кто бы тебя не спросил – ты любишь меня, выходишь замуж, берешь мою фамилию. Все по-настоящему, забудь слово "фиктивный". Сомнений не должно остаться ни у кого. Даже у твоих родителей. И от того, насколько хорошо ты сыграешь свою роль, зависит, сможешь уехать отсюда или нет. Второго шанса у тебя не будет.

Я обхватываю стакан с холодной водой, делая несколько жадных глотков. Я не так все себе представляла.

– А если я… не справлюсь? Я же не театральная актриса.

– Ну, Дина, ты же когда-то говорила, что любишь меня? Придется вспомнить, как это все было. Или хочешь вернуться к Володину? Голова, кстати, больше не мучает?

А вот это уже – запретная территория. Я зубы стискиваю и цежу:

– Не болит, спасибо, – хотя сейчас остро ощущаю пульсацию в том месте, где на затылке остался длинный продольный шрам, едва не стоивший мне жизни, – я справлюсь, – а потом, подумав, добавляю, – любимый.

Глава 7

– Я сегодня заберу тебя с работы. Во сколько ты заканчиваешь, в шесть?

Демид аккуратно откладывает приборы в сторону, вопросительно глядя на меня.

– Зачем?

– Что – зачем?

Мы сталкиваемся взглядами, а я повторяю свой вопрос:

– Зачем ты за мной заедешь?

Демид, прежде чем ответить, промакивает салфеткой рот, делает глоток кофе, поудобнее устраиваясь на диванчике. Смотрит, чуть сощурившись, и мне не по себе от его взгляда, но я жду. Мы все ещё ни разу не приблизились к главному: какой у Старостина мотив помогать мне? А, главное, перед кем он собирается изображать счастливого мужа?

Что-то подсказывает, что его ответы мне совсем не понравятся, но не знать всей правды ещё хуже.

– Если ты знаешь способ, как придать нашим отношениям правдоподобности, поделись. Я тебя внимательно слушаю.

Я молчу, мне нечего сказать в ответ, но он расценивает мое молчание по-своему. Лицо застывает, превращаясь в каменную маску.

– Всё-таки решила дать заднюю? Испугалась?

Мне страшно, но теперь, когда Демид собственноручно сжёг мосты, уже некуда отступать. Он прекрасно это знает, и до конца я понимаю только сейчас: цветы были не просто способом подчеркнуть наши отношения, это провокация. И затрагивали они, в первую очередь, Володина.

Его патологическая страсть ко мне для Старостина никогда не была секретом, а уж в манипуляциях ему нет равных.

– Я же сказала, что согласна, – выходит раздражённо, – тебе клятва на крови нужна?

– Слабо?

А вот это он зря. Я успеваю забрать у него нож, прежде чем официант уберет со стола. Выбираю его аккуратно о салфетку. Демид щурится, оценивая, насколько далеко я готова зайти, но что мне терять? Я проверяю нож на остроту, а потом резко провожу им по раскрытой ладони.

Первое мгновение совсем не больно: на пораненной коже быстро выступает алая полоса, и только потом я чувствую.

Официант ошарашено стоит возле стола, лицо побледнело. В лицо мне старается не смотреть, а я протягиваю ему нож рукояткой вперёд:

– Спасибо, – а Демид кивает ему:

– Свободен.

Я протягиваю руку раскрытой ладонью к нему:

– Ну давай, раз я тебе душу продаю, доставай договор. Будем скреплять.

– Не дорого ты свою душу ценишь, – медленно произносит Старостин. Берет меня за запястье, кожа его ладони горячая и шершавая. Кровь алой каплей стекает по локтю, мы оба следим за ее движением. А потом, когда она падает на белоснежную поверхность стола, Демид делает то, чего я от него никак не ожидаю.

Склоняется к моей руке и проводит языком по ране. Щиплет, я шиплю, пытаясь скрыть за этим звуком свои настоящие эмоции – на самом деле я ощущаю, что меня это заводит. Ничего более эротичного, чем то, что происходит сейчас, между нами ещё не было.

Я сжимаю колени, ощущая томительную тяжесть внизу живота. Возбуждение накатывает резкой волной, заставляя щеки гореть огнем.

Слишком пошло.

– Вкусно? – спрашиваю севшим голосом, выдавая себя с головой. И он понимает: выпрямляется медленно, но не выпускает моей руки: