Жена для дракона
Шрифт:
— Нам нужно поговорить… — произнес Рейн, как вдруг его аира начала падать. Он сам не понял, как за долю секунды оказался рядом. Его женщина без чувств рухнула в его руки, но в пальцах остался зажатым… Проклятье! — Эй! — в панике Рейн не слышал собственный голос, но от его крика задрожали каменные стены.
Что она с собой сделала, эта сумасшедшая иномирянка?! Из вены на руке капала кровь, а в пальцах остался зажатым мерзкий по своему виду поршень с длинной металлической иглой. Неужели Виктория вводила в себя эту дрянь?! Она колола собственное тело?! Точечный след на ее вене, из которого продолжала выделяться кровь, говорил именно об этом. — Ви-виктория! — Рейн вдруг понял, что его собственный голос дрожит, как у испуганного мальчишки. Он принялся хлопать
— Ваше Огненное Величество, мы… — в спальню вошли лекари, на которых тут же обрушился град приказов.
— Нюхательную соль! Спирт! Ледяную воду! БЫСТРО! — закричал дракон. Схватив Викторию, прижал ухо к ее груди. Если сейчас он не услышит биения ее сердца, то разнесет весь этот замок к чертям. Эта странная и невероятно образованная женщина могла убить себя таким способом, который никто из местных остолопов не сможет обратить.
Чувство вины раздирало изнутри. Как он мог не предусмотреть такой вариант?! Виктория производила впечатление невероятно умной женщины! Как она могла решиться на такую глупость, как лишение себя жизни?! Как женщина, которая принимает в этот мир младенцев, могла наложить на себя руки?! Кому, как не ей, знать цену каждой жизни?!
Сердце бьется.
Дыхание глубокое и ровное.
Только теперь Рейн понял, что у него дрожат руки. Из раненой вены девушки стекала кровь. Раньше он бы решил, что кровопускание будет полезно в подобной ситуации, но Виктория выступала категорически против этой процедуры.
— Соль, господин, — лекарь неуверенно протянул дракону мешочек. Не оборачиваясь, Рейн взял его и сунул под нос своей жене. Ну же! Открой глаза! Очнись, чтобы он мог высказать ей все, что думает о её безрассудстве! Дракон продержал пахучий мешочек возле ее носа около минуты, пока лекарь не подал голос. — Не помогает, господин, — нужно иметь подлинную храбрость, чтобы сказать такое доведенному до отчаяния дракону. — Вы обожжете ей слизистую, господин…
— Забери! — коротко рыкнул Рейн, возвращая мешочек. Виктория не приходит в себя. Что она с собой сделала, черт возьми?! Со стороны все выглядит так, будто его жена очень крепко спит. Дракон с ужасом понимал, что в любой момент ее сердце может остановиться, а он, тысячелетний дурак, понятия не имеет, как это предотвратить. Одной рукой он поддерживал под спину Викторию, а второй поднял тот странный поршень, которым она ранила себя. Или отравила? Неужели она ввела себе что-то прямо в кровь? От этой женщины можно ожидать всего. Предсказать ее действия просто невозможно. — Нужно привести ее в чувство, — дракон уложил свою жену на брачное ложе, которое готовилось совсем для других целей.
— Спирт, — ему подали смоченную салфетку.
Рейн обтер спокойное, как у покойницы, лицо Виктории. Каждую минуту он прислушивался к ее дыханию. Спирт иногда используют при обмороках, он помогает очнуться, горячит кожу. Но и это средство не сработало. Ничего не помогает! Он прожил на этом свете два тысячелетия, изучал науки, ставил эксперименты, считал себя образованным и мудрым. И тут появляется эта девчонка, которая и тридцати лет на свете не прожила, но знает об этом мире столько, что ему и не снилось! Безо всякой магии она погрузила себя в глубокий сон, а Рейн не имел понятия, как разбудить ее! Нет даже следов, которые всегда оставляет магия. Виктория может сотворить с собой и с ним что угодно, а он не сможет ей помешать. Эта девочка его переиграла. Пора признать.
— Убирайтесь! — раздраженно бросил он лекарям. От этих идиотов нет толка. Они понятия не имеют, что она с собой сделала, а потому помочь ничем не смогут. Стадо ослов! Ученые мужи, уважаемые люди, дослужившиеся до должности во дворце, на деле оказываются беспомощными баранами, сующими ей под нос соли. Эта женщина отравила себя такой забористой дрянью, с которой и магия может не справиться, не то что вонючий мешочек.
Он сразу понял, что Виктория обращалась к магии. Странный поршень создан из огня. Рейн обязательно восхитился бы талантом своей жены создавать предметы, если бы она не умирала на его кровати. Вот откроет глаза, и он обязательно скажет ей, что далеко не все могут так легко создавать вещи, да еще столь прочные и качественные. А еще поклянется, что отныне за ней будет следовать отряд телохранителей и контролировать каждое ее действие, даже если это будет поход в уборную. Он еще не решил. Пусть откроет глаза, а там будь что будет.
Высший дракон — один самых искусных магов своего мира. Он использовал весь свой опыт, применил те виды заклинаний, которые могли бы мертвого поднять из могилы, но все тщетно. Виктория продолжала спать. Он чувствовал, как по ее венам бежит огонь, как магия, принимая женщину в свой род, все сильнее завладевает ею. Обычно на весь процесс уходит несколько дней, но Виктория принимает в себя драконье пламя на удивление быстро. Не похоже, что она умирает — жизненные токи не угасают уже несколько часов. На горизонте забрезжил рассвет, когда дракон испробовал все, что мог. Он больше не знал, что ему сделать, чтобы молодая жена открыла глаза. Рейн понимал только одно: если она умрет, то и он уйдет из этого мира навсегда. Отправится жить в ее мир, о котором она так много рассказывала. Без магии он начнет стареть, но какой толк от вечной жизни, если он не знает об этом мире ничего? Очевидно, в немагических мирах есть, на что посмотреть и чему поучиться.
Глава 32
Виктория
Выход из наркоза — такая же непростая задача, как выбраться из непроходимого леса, полного тумана. Сознание возвращалось ко мне медленно, урывками, словно на короткий миг я выныривала из омута, а затем вновь проваливалась в небытие. Я отчетливо помню тот момент, когда начала чувствовать свое тело, словно обрела его вновь. Когда я открыла глаза, передо мной всплыло чье-то лицо. Я не осознавала реальность адекватно, словно напилась до чертиков.
— Виктория! — мужской голос, принадлежность которого я пока не могла определить. — Виктория! Слышишь меня?! Что ты сделала с собой?! Как тебе помочь?! Говори же! — он был полон паники, почти срывался, а я даже не могла сфокусировать взгляд, чтобы понять, кто со мной говорит. Этот человек явно переживает за меня и искренне боится. На губах расплылась улыбка.
— Лешка, это ты? — прошептала я, уверенная, что вся история с драконами, холерой и магией — бредовый сон. Должно быть, со мной что-то случилось, и все это время я пребывала в коме. — Лешенька, солнышко мое, я так скучала, — от мысли, что рядом со мной мой ребенок, на сердце потеплело. Из глаз потекли слезы счастья, скатываясь по вискам на подушку.
— Кто такой Леша? — прозвучал угрожающий рык над ухом. От испуга я мгновенно распахнула глаза. Не может быть! Это был не сон?!
— Я все еще здесь, — прошептала, судорожно оглядываясь. Шелковые простыни, средневековый интерьер и запах сырости. — Нет! — вскрикнула я. Сама не знаю, откуда взялись силы. Я резко села на постели, и меня тут же повело. Я завалилась на бок как тряпичная кукла, словно моя голова вдруг потяжелела и теперь весила больше туловище. — Леша… Где ты?! Леша! — звала я сына, надеясь, что он отзовется. Никогда в жизни мне не хотелось так сильно услышать простое «Мама!». Из глаз текли слезы, я не понимала, где я нахожусь, и что происходит.
— Виктория, я здесь, — тот же голос вдруг перешел на шепот. Я ощутила, как сильные руки осторожно приподняли меня и прижали к крепкой, горячей груди. Мужчина начал раскачиваться, убаюкивая меня как младенца. — Тише, девочка, успокойся, — крупная, сильная, надежная рука прижимала мою голову, давая ощущение защищенности и стабильности. Именно то, что мне сейчас необходимо. — Все хорошо. Тебе ничего не угрожает. Я здесь. Ничего плохого не случится, обещаю.
— Случится, — я попыталась вывернуться из медвежьих объятий, но меня прижали еще крепче, тем самым подавив очередной приступ истерики и паники. — Я хочу домой! — умоляюще прошептала я заветную фразу. — Домой…