Жена моего мужа
Шрифт:
— О… Я почти не ем красного мяса, — бормочу я, пытаясь подавить раздражение, которое подпитывает меня в данный момент, словно витамин.
Разодетая для несостоявшегося выхода, я опускаюсь на скамейку рядом с Ориол и пытаюсь занять ее разговором. Но ее больше интересует телевизор, который, сменив «Ра-дио-4», громко трубит из угла.
— Я не люблю, когда во время еды включен телевизор, — заявляю я Еве.
— Тогда зачем вы поставили телевизоры на кухню и в столовую? — спрашивает она, надеюсь из любопытства, а не для того, чтобы надерзить
— Нам с Питом необходимо знать всю последнюю информацию о рынках. Мы включаем телевизор только для того, чтобы послушать новости.
По правде говоря, я позволяю Ориол довольно много смотреть телевизор по выходным, но не для того плачу няне на три фунта в час выше официального тарифа, чтобы позволить ей пользоваться такой же привилегией.
— НЕПРАВДА! — кричит Ориол.
Мы с Евой делаем вид, будто не слышим ее выкрика, и Ева выключает телевизор. Ориол разражается слезами и кричит, что это «несправедливо». Ева замечает, что она устала, имея в виду Ориол, и отводит ее наверх, в ванную.
Когда минут через сорок пять они возвращаются, чтобы пожелать спокойной ночи, Ориол успокаивается и выглядит намного привлекательнее. На ней зеленовато-голубая пижама. Ориол — чрезвычайно милая девочка и вполне могла бы стать детской моделью, но я категорически против этого. Сомневаюсь, что я выгляжу так же по-ангельски: в одной руке у меня сигарета, в другой — бокал шампанского.
— Зря ты куришь, — заявляет Ориол. — Ты умрешь, а перед смертью станешь старой и безобразной.
— Поступай так, как я говорю, а не так, как делаю, — советую я ей.
Мне не следует курить, и я обычно стараюсь не делать этого в присутствии Ориол. Но помимо того, что это помогает мне расслабиться, я чрезвычайно сексуально выгляжу, когда курю. Я держу палец под углом, и мужчины часто замечают, какие изящные у меня руки. Когда я затягиваюсь, губы мои, похоже, становятся в два раза больше, в то время как у других кажется, будто губы исчезают. Трудно отказываться даже от дурной привычки, если она такая соблазнительная.
— Роуз говорит, что тебе не следует и пить. Она говорит, что ты плохо кончишь.
Тон Ориол свидетельствует о том, что она не слишком хорошо понимает значение своих слов.
«Именно этого ей хотелось бы», — замечаю я про себя, гася сигарету и отставляя бокал шампанского. Нужно поговорить с Питером. Я делаю все от меня зависящее, чтобы свести к минимуму контакты Ориол с Роуз, но случайные встречи все же происходят. Когда только она успела внушить моей дочери свой пуританский образ мыслей? Меньше всего мне хочется, чтобы Ориол вступила в полицию нравов. Хочу, чтобы моя дочь была смелой и свободной.
— Подойди ко мне, поцелуй и пожелай спокойной ночи.
Ориол проскальзывает мне под руку, я ощущаю запах ее чистых волос и вдруг чувствую у себя в горле комок.
—
— Только если сама выберу книгу, — отвечаю я.
Она смеется, и я отношу ее в постель, великодушно отпустив Еву домой на десять минут раньше. Это заставляет работников чувствовать себя счастливыми.
Глава 5 РОУЗ
Воскресенье, 10 сентября 2006 года
Сегодня дождливое воскресенье. Слава богу, мальчики со мной, мне стоит большого труда заполнить чем-то дождливые воскресенья, когда их нет рядом. Утром я позвонила Питеру и сказала, что дети слишком устали после первых дней школьных занятий, чтобы играть в футбол и даже просто прийти к нему.
— Черт побери, Роуз, они же не первый год учатся, и школьный семестр им не в новинку. Кажется, ты не возражала, чтобы я записал их в детскую футбольную команду, которая занимается по воскресеньям, утром. Ты же согласилась.
— Они слоняются по дому, бледные от усталости, — возражаю я.
— Им просто скучно. Им необходим свежий воздух и немного развлечений. Ты растишь их неженками, Роуз.
Проходит несколько минут, исполненных напряженного молчания, прежде чем Питер понимает, что я твердо решила. Он вздыхает:
— Что же они тогда будут делать?
— Они не будут скучать, на ленч придут Дейзи, Саймон, Конни и Льюк с детьми.
Я настолько мелочная, что испытываю большое удовольствие, сообщая ему подобные новости. Интересно, скучает ли Питер по тем великолепным воскресным обедам, которые я устраивала, когда мы были вместе. Гости остались те же, готовить я стала еще лучше, не хватает только его. Нельзя сказать, чтобы я тосковала по нему. По крайней мере, не всегда.
Конни и Льюк познакомились на нашей свадьбе. Льюк был шафером, он дружил с Питером со школьных лет, затем Льюк ввел в наш круг Саймона, и тот женился на моей сестре. Мы были тесно связаны когда-то, очень тесно. Слишком тесно, как в итоге оказалось. Люси и Питер слишком сблизились.
Некоторые женщины говорят, что не видели, как это начиналось. Когда их мужья встают и объявляют о своем намерении уйти к кому-то, кто привлек их внимание, жены обычно бывают ошеломлены. Но я никогда не была настолько самонадеянна. Я видела, как все начиналось.
И дело было не только в многочисленных задержках в офисе и командировках, все чаще происходивших в последний год нашего совместного проживания. Это было не только все возрастающее невнимание ко мне и разделяющее нас расстояние, возникшее в последние шесть месяцев. Я видела это, когда еще только шла к алтарю. Я знала, что Питер оставит меня, уже в тот момент, когда стала с ним встречаться. Питер не принадлежал мне. Он словно был дан мне взаймы, а принадлежал другой женщине, более эффектной, красивой, умной, шикарной, сильной, твердой и белокурой. Он никогда не был по-настоящему в союзе со мной.