Жена моего мужа
Шрифт:
Внезапная мысль стукнула в мозги, словно молния. Заяц! Дожил до девяноста лет! Что там говорил на последнем свидании своим дочерям Генрих Кляйн? «Любите друг друга, ходите каждый день на могилу к матери, главное, чтобы от вас не убежал заяц, имейте в виду, что заяц может прожить до девяноста лет».
Бедные девочки так и не поняли, при чем тут симпатичное длинноухое. Но я, кажется, начинаю соображать, в чем дело!
Кое-как дождавшись, пока Нина Андреевна покинет кладбище, я доставила ее назад в Ложкино и стала звонить Амалии.
Женщина
– Значит, думаете, папа спрятал там ценности?
– Наверное, иначе зачем ходить на кладбище каждый день и почему он нес чепуху про девяностолетнего зайца!
– Честно говоря, мы с Адой подумали, что у папочки от пребывания в тюрьме рассудок помутился, – вздохнула Амалия. – Ну и как теперь проверить догадку?
– Открыть нишу и посмотреть!
– Легко сказать, – протянула Амалия, – это же не шкаф, просто так не откроешь. Там замуровано. Мы, когда к маме папин прах подкладывали, столько страху натерпелись! Представляете, рабочий ночью, в полной темноте вскрывал захоронение! Разрешения-то не было.
Я схватила ее за руку.
– Так, на сей раз сделаем проще, знаю как. Завтра все и провернем.
Глава 24
Утром вскочила в семь утра и понеслась будить Зайку. Отворив дверь, Ольга несказанно удивилась:
– Ты чего вскочила в такую рань?
– Давай собирайся в библиотеку.
Невестка хихикнула:
– Так она только в десять открывается.
Мы приехали за пять минут до того, как толстенькая девица взялась за замок. Ольга села в почти пустом читальном зале у окна, я устроилась возле стеллажей открытого доступа. Постепенно помещение стало заполняться студентами. Ни в одиннадцать, ни в двенадцать к невестке никто не подошел. В половине второго Ольга захлопнула «Искусство Возрождения» и пошла в буфет. Я ковыляла поодаль, старательно изображая, что мы незнакомы.
Купив кофе и начав медленно прихлебывать жидкий напиток, я вдруг увидела просто потрясающе красивого мужика. Возраст определить трудно – от двадцати до тридцати. Роскошные белокурые волосы явно побывали в руках дорогого парикмахера. Голубые глаза окружены такими черными ресницами, что казалось, парень потратил немало времени, покрывая их тушью. Крупный рот и мужественный подбородок, совсем как на рекламе лосьона после бритья. К тому же вошедший обладал хорошим ростом, широкими плечами, белозубой улыбкой и великолепным цветом лица. Со вкусом у парня тоже был полный порядок. Ловко сидящий полотняный пиджак, безукоризненно выглаженные брюки. И пахло от него парфюмом Пако Рабанна «XL».
Ожившая картинка модного журнала, широко улыбаясь, подошла к Зайке и села рядом. Так, значит, вот он какой, брат Вероники Медведевой, Антон. Надо же, у такой некрасивой
– Антон!
Парень недоуменно обернулся. Я замахала рукой:
– Идите сюда!
– Вы меня? – переспросил Медведев, вставая.
– Надеюсь, дама не обидится, – кокетничала я.
– Что вы, никогда, – заверила Зайка, глотая огромные куски булки и выскакивая из-за столика, – мне пора, книги ждут.
– Как поживает Вероника?
– Кто?
– Ну ваша сестра, Вероника Медведева, жена Максима Полянского.
– С кем-то меня спутали, – твердо ответил парень.
– Разве такое возможно, – протянула я, – вы настолько красивы, что подобный вариант исключен.
Но мужик не проглотил ржавого крючка лести.
– Не знаю никакой Вероники.
– Нас еще Лиля познакомила, подруга Яны Соколовой, – решилась я выкурить медведя из берлоги.
Антон секунду помолчал, потом мило улыбнулся и ласково пропел, обволакивая нежным взглядом:
– Сожалею, но вы действительно ошиблись. Не знаю никого из вышеназванных женщин.
– И Марину Мак? – кинулась я напролом.
– Извините, нет, – не дрогнул Медведев и шагнул в сторону.
– Подождите, хочу сообщить, что Вероника умерла, ее тело находится в милицейском морге, кто-то же должен похоронить женщину.
Но Медведев уже быстрым шагом шел к выходу, я кинулась за ним. Парень припустил бегом и мгновенно вскочил в отъезжавший троллейбус. Я безнадежно наблюдала, как в заднем окне мелькнуло его ставшее разом злым красивое порочное лицо. Да, первый раунд закончился в пользу красавчика.
Зайка прилежно сидела за учебником.
– Ну? – спросила она, глядя на мою разочарованную физиомордию.
– Оставайся здесь, может, еще вернется. Ни в коем случае не признавайся, что знакома со мной, и постарайся узнать его телефон и адрес, – велела я, поглядывая на часы.
Стрелка подбиралась к 14.30, а в три у меня назначена встреча с Амалией на кладбище.
Женщина уже стояла у ворот.
– Боюсь очень, – призналась она, когда мы шли в контору, – вдруг поймают!
В мрачном кабинете, выдержанном в серых тонах, сидел полноватый мужик с большой лысиной и мясистым носом. Попробую сначала роль идиотки. И, кокетливо прищурив глазки, я принялась рассказывать слезливую историю.
Господин Заяц приходится нам с Амалией дедушкой. Теперь заболела мама, дочь Зайца, женщина преклонных лет. Очевидно, на старости лет у старушки помутился рассудок, потому что плачет не переставая вот уже два месяца подряд, отказывается от еды и питья, ночью бродит по квартире, не давая никому спать. Бедной бабуле кажется, что пластмассовая урна с прахом ее отца истлела и развалилась. Вот если вскрыть нишу, сфотографировать контейнер да показать бабке фото… Психиатр уверяет, что должно помочь.