Жена на одну ночь
Шрифт:
– Так и ушла бы, не попрощавшись, не сказав ни слова?
Его слова бьют по больному, режут душу невидимыми ножами.
Он все тот же, каким был в то проклятое утро. Суровый и жесткий, уверенно стоящий на своем. Я думала он изменится, подумает обо всем, поймет, что ошибался на мой счет, доверившись чужой клевете. Я надеялась... Все зря. Арсен ни капли не изменился и все так же уверен в моей испорченности.
– Ты разве не этого хотел, когда прислал бумаги на развод?
Отпустив чемодан, свою воображаемую
Я не собираюсь оправдываться, не хочу унижаться еще больше, закапывая себя в его глазах. Хотя казалось бы – куда уж больше? Он и так считает меня последней тварью, которая может не просто изменить, а сделать это в наглую по пьяни перед свадьбой... с первым встречным.
– А ты очень легко их подписала, – его губы растягиваются в кривой злобной усмешке, от вида которой все внутри меня переворачивается – Так не терпелось от меня избавиться? Свободы захотела? Приключений?
До меня не сразу доходит сказанное им. Пока я не вспоминаю слова Рузанны про какую-то видеозапись и веселую вечеринку на квартире у бармена.
Ох, нет! Нет! Только не это, только не так. Ну почему мы должны были столкнуться именно сейчас? Почему мы вообще должны были встретиться? Я ведь уже почти справилась со своим горем, почти привыкла, что его больше не будет в моей жизни...
– Молчишь, – Арсен делает шаг в направлении меня и хочется кричать, вопить во все горло. Что угодно только бы не приближался. – Снова. Это значит, что я прав? В тот день ты тоже молчала. Молчала, когда я больше всего на свете хотел слышать именно тебя! Почему?! Почему, Лиан? Чего тебе не хватало со мной? Чего?!
Его глаза становятся совсем черными, а лицо постепенно превращается в маску.
Суровую. Безэмоциональную. Совсем как тогда...
О, Боже, только не это. Пусть это уже закончится. Пусть он оставит меня в покое.
А он все наступает. Хватает меня за плечи и сжимает сильно, впивается коршуном, оставляя на коже яркие отметины.
– Я все для тебя делал! Ничего не жалел ради тебя, а ты...
Арсен так и не договаривает, морщится как от боли и резко отпускает меня, отталкивает, будто я не человек вовсе, не живое существо. Он боится испачкаться, прикасаясь ко мне. Ему противно... от меня.
– Что? – шепчу сдавленно, с трудом сдерживая слезы. – Что я, Арсен? Договаривай. Предательница? Шлюха? Как еще ты меня называешь? Вот только правда от этого не изменится, как ни старайся! Я не изменяла тебе, Арсен. Никогда. Ни разу... Да только какой смысл говорить об этом, если ты мне все равно не поверишь? Ты уже все решил для себя... за нас.
– Нас? – повторяет с издевкой и хмурится. Сейчас он мне кажется особенно далеким... чужим. – «Нас» больше не осталось, Лиан. Нет никаких «нас»!
– Именно, – отстраняюсь, нащупываю за спиной чемодан, цепляюсь, как за тростинку. – «Нас» больше нет... Все кончено, Арсен. Закончилось, так и не успев начаться...
– А кто в этом виноват? – грубо и безразлично бросает мне в лицо. – Кто все испортил?!
Страшный взгляд. Долго. Прямо в глаза.
Что-то болезненно щелкает в груди. Ломается с хрустом и осыпается скорлупой.
Он не видит меня. Ненависть совсем его ослепила. Там, где когда-то была любовь и нежность осталась лишь пустота... черная холодная бездна...
– Прощай, Арсен... Надеюсь мы больше не увидимся.
Ватными ногами пячусь назад, не в силах больше выносить эту пытку.
Я притягиваю к себе чемодан и, удобнее перехватив пластмассовую ручку, выхожу из комнаты. На этот раз он не идет за мной, не пытается меня остановить.
Отпустил. Теперь уже окончательно. Навсегда.
Я спускаюсь по лестнице, прохожу через гостиную, выхожу в прихожую и покидаю дом, где провела всего одну-единственную ночь...
Самую черную и неправильную ночь в своей жизни.
Ночь, которую я уже никогда не смогу забыть.
Глава 16
Три месяца спустя
Арсен
Уже осень.
Как быстро летит время, когда теряешь вкус к жизни...
Многое произошло за эти дни, многое изменилось.
Левона давно выписали из больницы, но после второго удара Восканяна скосило окончательно. Ноги отказали, теперь он с трудом может произнести собственное имя.
Черные тучи сгустились над его величественным особняком, дела погрязли в долгах, нет такого дня, чтобы Манвел или его мать не обрывали телефонные линии моих заместителей, добиваясь аудиенции и очередного спасительного кредита.
Наивные! Думают я сжалюсь и переступлю через свою гордость. Ради чего?
В ответ на мой вопрос память услужливо подкидывает яркие образы.
В районе солнечного сплетения становится нестерпимо жарко, тяжело.
Я машинально тянусь к вороту рубашки, оттягиваю и жадно глотаю кислород, не испытывая ни капли насыщения.
А боль все не проходит, не тупеет, сколько бы не твердили о целительных свойствах времени.
Все бред! Эта рана не заживет. Никогда. Не затянется, пройди хоть сотня лет...
Когда я впервые это понял, напился до бесчувствия, стараясь затопить горе алкоголем. Но даже он не помог, я так и не забыл, не избавился от сомнений.
Я сходил с ума, пытаясь понять, как и когда это началось. Я прокручивал в голове каждую секунду, каждый миг, что мы провели вместе. Я анализировал, рылся в памяти и искал... искал... искал...