Жена охотника
Шрифт:
Так или иначе, о тайных встречах дочери и Лазаре-младшего Вивьен не знала, и даже слуги не сочли нужным ей это нашептать.
(Кто-то не любил ее. Кто-то боялся Эдуарда. Остальным было наплевать.)
Но все тайное становится явным. Однажды вечером, вернувшись в Флер Лазарь даже позже обыкновенного, Вивьен решила навестить комнату дочери. Та уже спала. Ее рыжие волосы были раскиданы по подушке, нос слегка сопел.
Погладив дочь по голове, Вивьен тихо открыла самый нижний ящик комода дочери. Там, под кипой простыней, Агата хранила свой дневник. Вивьен знала это, так как ее дочь всегда прятала свой дневник в комод
Но в этот раз записки дочери не принесли женщине радости. Почти все страницы были исписаны про Эдуарда. Какой он замечательный, добрый, заботливый...
Вивьен почти захлопнула дневник, мечтая сомкнуть руки на шее этой "доброй, заботливой" сволочи.
****8
Утром, едва Эдуард увидел решительно направляющуюся к нему Вивьен, он понял, в чем дело. Право, это будет забавно,- подумал он.
Тогда как невинность и наивность Агаты уже начали терять свою новизну в его глазах, препятствие в виде фееричной госпожи Монтисан могло привнести в игру остроты, подогревающей кровь.
– Доброе утро, Вивьен,- спокойно произнес Эдуард, намазывая масло на кусочек тоста.
Утро и правда было доброе: летнее солнце светило вовсю. В саду пели птички. Эдуард завтракал парой тостов с отлично сверенным госпожой Герранд кофе.
Вместо приветствия Вивьен бесцеремонно нависла над Эдуардом.
– Бессовестный ублюдок,- произнесла она.
– Простите что?- переспросил Эдуард,- Боюсь вы забываетесь, госпожа Монтисан.
Действительно, Вивьен была не права. Вместо скандала с Эдуардом ей следовало продумать более тонкую стратегию. Возможно, написать дочери анонимное письмо, или каким-либо иным светским способом указать на то, что Эдуард Лазаре не тот человек, которому может доверять молоденькая девушка.
Но материнские чувства и горечь обманутой женщины, сплетенные вместе, сыграли с Вивьен злую шутку. И вместо того чтобы играть по правилам, она устроила Эдуарду истерику, которая его весьма позабавила.
– Я хочу чтобы ты немедленно перестал водить за нос мою дочь!
– Неужели?
– Эдуард вздохнул,- И откуда же у вас, уважаемая госпожа Монтисан, появились подобные мысли?
Вивьен готова была рычать.
– Не притворяйся будто ничего не знаешь. Я читала ее дневник!
– Ай-яй-яй,- пожурил Эдуард,- Это очень, очень нехорошо. Неужели вы не знаете, что дневник-это личное и сокровенное для человека?
– Да как ты...
– К тому же, если вы действительно его читали, то должны знать: между мной и Агатой лишь искренняя дружба.
И в этот момент Вивьен залепила ему пощечину.
– А теперь послушай ты, щенок,- сказала она,- Можешь петь про дружбу кому угодно, но не мне. Я прекрасно знаю твой тип, и, если ты думаешь, что я поверю хоть одному слову, то глубоко ошибаешься.
Эдуард лишь пожал плечами.
– Можете не верить,- спокойно сказал он,- мне это безразлично. Только, боюсь, поделать вы с этим тоже ничего не сможете.
– В этом ты ошибаешься, Эдуард. И, если ты не прекратишь своей лживой дружбы с моей дочерью, я сама расскажу ей всю правду о тебе.
– Интересно, какую правду вы, любезная госпожа Монтисан, собираетесь рассказывать?
Вивьен победоносно улыбнулась.
– Для начала о том, что ты помолвлен.
Эдуард был разочарован. Вивьен явно пришла к нему неподготовленной.
– Я никогда не скрывал этого,- вздохнул он,- Может лучше расскажите Агате о нас с вами?
И глаза Эдуарда хищно блеснули.
Вивьен же побледнела словно полотно.
– Ты мерзкий, гадкий ублюдок!- выпалила она.
Эдуард лишь закатил глаза. Неужели глупые слова и угрозы это все, на что способно эта женщина?
Как скучно.
– Послушайте, госпожа Монтисан,- сказал он очень спокойно,- Мы ведь с вами хорошие друзья. Близкие, можно сказать,-и он улыбнулся.-Поэтому я советую вам ничего не говорить своей дочери. Иначе вы рискуете попасть в неловкую ситуацию и, возможно, даже потерять ее уважение.
Вивьен стояла перед ним, не веря своим глазам: как этот щенок смеет говорить такое? Руки ее дрожали, и она нервно стискивала их в кулаки, но, к собственному удивлению, не могла ничего сделать или же сказать.
– Я, признаюсь, искренне наслаждаюсь обществом вашей милой дочери,- продолжил он,- Но еще не решил, как мне будет приятнее запомнить ее.
На этих словах глаза Вивьен расширились, будто Эдуард признавался ей в свершенных злодеяниях. А он все продолжал:
– Поэтому пока все ваши слова и угрозы вдвойне бессмысленны. Что же до будущего, то все будет лишь так, как удобно мне. Но, промолчав, вы хотя бы сможете сохранить свое достоинство.
Вивьен влепила Эдуарду еще одну громкую пощечину и на каблуках выскочила из малой столовой. Эдуард потер щеку. Она сильно горела. Похоже, Вивьен имела в виду то, что говорила. На секунду мелькнула забавная мысль: а не рассказать ли об их маленьких играх отцу? С Эдуардом он вряд ли сможет что-либо сделать, но достойная госпожа Монтисан скорее всего лишится и работы, и рекомендаций. Впрочем, сначала стоило закончить с Агатой...
****9
Увы, Вивьен Монтисан не послушалась "дружеского совета" Эдуарда и в тот же день постаралась раскрыть дочери на него глаза. Она начала аккуратно, очень нежно, стараясь не ранить бедняжку, а просто преподать все под правильным углом. Но разве возможно убедить молоденькую девочку, влюбившуюся в первый раз, что объект ее внимания хоть чем-то плох?
Агата плакала, обвиняла мать во лжи и, в конце концов, доведенная до отчаянья словами о том, что завтра же они покинут замок, сбежала из комнаты при первой же полученной возможности.
Напрасно госпожа Монтисан искала ее по дому. И напрасно пыталась скрыть факт ее бегства. Через два часа знали все обитатели замка. Через четыре, когда солнце начало садится за горизонт, девушку пошли искать.
Эдуард с интересом смотрел из окна своей комнаты за выдвигающейся процессией. Слуги с факелами и собаками. Какой переполох устроила маленькая Агата!
Чуть позже, когда поисковая процессия исчезла в густых лесах, а другая часть на дороге, ведущей в город, Эдуард оделся по вечернему и, бросив слуге, что отправился на вечернюю прогулку, скрылся в абсолютно противоположном направлении, чем остальные.