Жена путешественника во времени
Шрифт:
Гомес начинает отсчет:
– Десять, девять, восемь… И все подхватывают:
– Семь, шесть, пять, четыре, ТРИ! ДВА! ОДИН! С НОВЫМ ГОДОМ!
Хлопают пробки шампанского, зажигаются фейерверки и улетают в небо, мы с Клэр бросаемся друг другу в объятия. Время замирает, и я надеюсь на лучшее.
ТРИ
ГЕНРИ: Кларисса и Гомес только что родили третьего ребенка, Розу Евангелину Гомолински. Мы даем им неделю передышки, потом сваливаемся им на голову с подарками и угощением.
Открывает дверь Гомес. Трехлетний Максимилиан висит у него на ноге и прячет лицо за коленом Гомеса, когда мы с ним здороваемся. Джозеф, которому всего год, более открыт, бросается к Клэр, крича: «Ба-ба-ба!», и громко рыгает, когда она поднимает его. Гомес закатывает глаза, Клэр смеется, и Джо тоже, и даже я начинаю смеяться над этой картиной полного хаоса. Их дом выглядит так, как будто ледник въехал в магазин с игрушками и все полетело в кучу: вокруг конструкторы «Лего» и брошенные плюшевые медведи.
– Не смотри, – просит Гомес. – Они все не настоящие.
Мы тестируем одну из виртуальных игр Клариссы. Она называется «Родительство».
– Гомес? – Голос Клариссы разносится из спальни.– Это Клэр и Генри?
Мы все идем по коридору в спальню. Я по пути бросаю взгляд на кухню. У раковины стоит женщина средних лет и моет посуду.
Кларисса лежит в кровати с ребенком на руках. Ребенок спит. Это худенькая девочка с черными волосами, и она похожа на ацтека. Макс и Джо светловолосые.
Кларисса выглядит ужасно (на мой взгляд. Клэр позднее утверждала, что выглядит она «прекрасно»). Она прибавила в весе и кажется измотанной и больной. Ей делали кесарево. Я сажусь на стул. Клэр и Гомес устраиваются на кровати. Макс забирается к маме и ныряет ей под руку. Он смотрит на меня и засовывает большой палец в рот. Джо сидит на коленях Гомеса.
– Она прекрасна, – говорит Клэр. Кларисса улыбается.– И ты выглядишь превосходно.
– Чувствую я себя ужасно, – отвечает Кларисса. – Но теперь все. У нас есть дочка.
Она поглаживает личико дочери, Роза зевает и поднимает крошечную ручонку. Глаза у нее похожи на черные щелочки.
– Роза Евангелина, – воркует Клэр. – Такая прелесть.
– Гомес хотел назвать ее Среда, но я настояла на своем.
– Ну, в любом случае родилась она в четверг, – объясняет Гомес.
– Хочешь подержать?
Клэр кивает, и Кларисса осторожно передает дочь на руки Клэр.
Увидев Клэр с ребенком на руках, я отчетливо вспоминаю наши выкидыши, и меня начинает тошнить.
Надеюсь, я никуда сейчас не исчезну. Я прихожу в себя и остро осознаю то, что происходит: мы теряем детей. Где они,
– Генри, хочешь подержать Розу? – спрашивает Клэр.
Я в панике.
– Нет,– слишком поспешно отвечаю я.– Я совсем холодный.
Встаю и выхожу из спальни, через кухню, к задней двери. Останавливаюсь на заднем дворе. Моросит. Глубоко дышу.
Открывается дверь. Появляется Гомес и становится рядом.
– Ты в порядке?
– Кажется, да. У меня там клаустрофобия.
– Да. Понимаю, о чем ты.
Мы молчим несколько минут. Я пытаюсь вспомнить, как держал меня отец, когда я был маленький. Помню, что мы с ним играли, бегали, смеялись, я катался у него на спине. Я понимаю, что Гомес смотрит на меня, а у меня по щекам текут слезы. Вытираю их рукавом. Кто-то должен что-то сказать.
– Не обращай внимания, – говорю я. Гомес делает неловкий жест.
– Я сейчас, – говорит он и исчезает в доме.
Мне кажется, что он не вернется, но он снова появляется с зажженной сигаретой в руке. Я сажусь на хилый стол для пикников, сырой от дождя и засыпанный еловыми иголками. Здесь холодно.
– Вы еще пытаетесь завести ребенка?
Вопрос меня поражает, но тут я понимаю, что Клэр, возможно, и делится с Клариссой всем, но, может быть, Кларисса ничего не говорит Гомесу.
– Да.
– Клэр по-прежнему расстроена… насчет выкидыша?
– Выкидышей. Множественное число. Было уже три.
– Потеря одного ребенка, мистер Детамбль, может рассматриваться как неудача; но потеря трех – это просто безрассудство.
– Ничего смешного, Гомес.
– Прости.– Гомес выглядит пристыженным.
Я не хочу говорить об этом. Не знаю, какими словами описать это и почти не могу говорить об этом с Клэр, с Кендриком и другими врачами, которым мы выложили нашу грустную историю.
– Прости,– повторяет Гомес.
– Пойдем внутрь.– Я встаю.
– А, мы им не нужны, они хотят поговорить о своем, о девичьем.
– Хм. Тогда ладно. Как насчет «Чикаго Капс»? – снова сажусь я.
– Заткнись.
Ни он, ни я не следим за бейсболом. Гомес ходит взад-вперед. Мне бы хотелось, чтобы он остановился или, еще лучше, ушел в дом.
– Итак, в чем проблема? – спрашивает он небрежно.
– С чем? С «Чикаго Капс»? Я бы сказал, места не хватает.
– Нет, милый Книжный Мальчик, не с «Капс». Почему у вас с Клэр нет детей?
– Это не твое дело, Гомес.
Он продолжает равнодушно ходить.
– Они хоть знают, в чем проблема?
– Отвали, Гомес.
– Ай-ай-ай. Что за слово. Я знаю одного великолепного врача…
– Гомес…
– Который специализируется на эмбриональных хромосомных расстройствах.