Жена с хвостом

Юраш Кристина

— Дорога из деревни. Я ненадолго. Решил заодно проверить, не нашла ли вас ваша мышь. А то она уже наводила справки по городу, — улыбнулся муж.

— Неужели? — осмотрелась я по сторонам, скрывая улыбку. — Вот теперь мне точно страшно.

— Вы берегитесь, — усмехнулся инквизитор. — Я видел, как она ползает по городу с чьей–то саблей. Видимо, она ищет учителя, у которого собирается брать уроки фехтования. Так что я бы на вашем месте никому незнакомому дверь не открывал бы.

Я понимала, что он шутит, и улыбнулась.

Мышь, которая берет уроки фехтования, показалась мне забавной. Муж тоже слегка улыбнулся. Я опомнилась и посмотрела наверх. Гномы пока что вели себя тихо…

— Местные жаловались, что в деревню зачастили фэйри, — усмехнулся муж, решившись на ужин.

Я смотрела, как он подносит кусочек ко рту и замирала.

— Я … я недавно была в деревне… Я хотела купить у них повозку и лошадку, чтобы не ходить пешком через лес. Но они набросились на меня. Мне пришлось бежать через лес, — прошептала я, видя, как муж поднимает на меня красивые глаза. — Они отобрали все деньги и сказали, что золото — волшебное. Видимо, они приняли меня за фэйри… Я даже сама не знаю, почему. Я ведь им ничего плохого не сделала.

— Многие люди находят фэйри красивыми, — произнес муж, глядя на меня.

— А вы? — спросила я, понимая, что только что инквизитор признался в том, что считает меня красивой. Сердце заволновалось и застучало так громко, что мне показалось, его сейчас услышит весь дом. — Вы тоже находите фэйри…

— Да, я тоже нахожу фэйри, — улыбнулись мне. — Нахожу и истребляю.

— И вы ни разу не отпустили ни одну фэйри? — нервно спросила я, чувствуя, как нервно подрагивает под юбкой мой хвост.

— Куда я их отпущу? На улице ведь холодно. Они могут простудиться. А на костре тепло, — с мрачной улыбкой ответил муж. — Видимо, они просто испугались, увидев, как из леса выходит красивая девушка…

— Вы раньше говорили, что я фу! — улыбнулась я, как вдруг муж стал приближаться ко мне.

«Неужели поцелует?», — пронеслось у меня в голове. Сердце екнуло несколько раз, как вдруг…

Я поняла. Муж целовать меня не собирался. Он просто завалился на меня, а потом скатился на пол. Его черный плащ разметался по полу, а я в ужасе смотрела на него.

— Что с вами, — прошептала я, тряся его. — Вам плохо?

— Ой, чуток переборщила, — послышался голосок из стены. — Я же не знала, сколько мачеха пила его…

Я присела рядом, видя, как голова мужа скатилась на бок. На минуту мне показалось, что я уже вдова.

— Очнитесь, — прошептала я, как вдруг поняла, что муж просто спит.

— Нельзя оставлять его так, — прошептала я, осматриваясь по сторонам.

— Я бы добил, — проворчал Вольпентингер, но я бросила на него гневный взгляд.

— Ему же холодно и неудобно, — прошептала я, осматриваясь по сторонам.

— А нам будет холодно и неудобно, когда сюда завалятся другие инквизиторы. Они же будут его искать, — шмыгнул носом Вольпентингер. — Так вот, тюрьме нам будет очень холодно и неудобно. Зато потом будет вах как горячо!

— Нужно его перетащить в постель, — выдохнула я, беря мужа за ноги. Он скользнул по полу, а его плащ собрался гармошкой. Волосы тянулись хвостиком, пока я осторожно тащила его к лестнице.

Пару минут мне понадобилось, чтобы отдышаться и перехватиться поудобней.

— Ать, — прошептала я, осторожно затаскивая мужа на ступени. Ну и тяжелый же он!

— Почувствуй себя женой алкоголика, — усмехнулся Вольпентингер.

— Вместо того, чтобы смеяться, помог бы, — с укором произнесла я, осторожно втаскивая мужа на следующую ступеньку.

— Могу боднуть, — зловредно заметил Вольпентингер. — Я как бы не питаю любви к инквизиции. В особенности к твоему мужу! Хотя, я бы привязал подушку к его голове.

— И все–таки есть в тебе капелька жалости, — улыбнулась я, осторожно опуская ноги мужа и боясь, что он съедет головой вниз.

— Нет, про он может проснуться, и тогда у меня появится капелька жалости к себе, — заметил рогатый кролик.

— Может, ты его за плечи возьмешь? — спросила призрак, виновато появляясь из стены.

Я попробовала обойти его и взять за плечи, но за плечи было неудобно. За ноги было намного удобней.

— Крепче вяжи! — переживал Вольпентингер, прыгая рядом, пока я привязывала клетчатую подушку к затылку мужа веревкой. На лбу у него красовался веревочный бантик.

— Эть, эть, — выдыхала я, пока подушка вместе с головой считали ступеньки. Вольпентингер толкал подушку лапами, бурча, что мы об этом еще пожалеем.

Половина лестницы осталась позади. Я передыхала, привалившись к перилам и держа мужа за ноги.

— Ты там смотри, чтобы остальные инквизиторы не пришли, — кивнула я в сторону окна, а сама стала мужественно его затаскивать выше и выше.

— Еще немножечко, — прошептала я, видя, как призрак помогает мне. Голова мужа считала ступеньки, а я обернулась, понимая, что осталось всего–ничего.

— Ура! — обрадовалась призрак, а я потащила мужа и подушку по коридору.

— Вы там потише радуйтесь! — буркнул Вольпентингер, что–то высматривая в окне. — На улице темно, ничего не видно…

— Ура! — шепотом повторил призрак, а я тащила мужа в сторону открытой двери. Подушка осталась где–то в конце лестницы, а веревка в начале ковровой дорожки.

— Осторожней! — послышался голос призрака. — Тут гномы что–то разлили, когда бегали…

Я увидела, как голова мужа мотнулась, а его щека, на которой он скользил по полу, была чернильно–черной. Кисточка хвоста утирала пот, который градом катился со лба. Ну еще бы! Он тяжелый!

— Потом вытрем, — прошептала я, открывая хвостом двери и спиной заходя в комнату. Сейчас мы его на кровать затащим!