Жена убии?цы. Человек с душои? дракона
Шрифт:
– Мария, ну даи поспать… чо ты… – он перевернулся на живот, уткнувшись в хрустящую подушку.
Во сне Гектор шел вдоль дороги возле дома, в котором жил в детстве. Он смотрел на проезжающии троллеибус с необычнем якорем: вместо двух рогов три, а лапы – то есть концы рогов – заточены до остроты римского меча. Если такои якорь попадет в человека, то с вероятностью в семьдесят пять процентов он убьет его и будет волтузить мертвое тело по обочине, пока не останется лишь крохотныи шматок плоти. Есть только один шанс из четырех, что якорь только оглушит человека трендом и пролетит мимо. Гектор отошел в сторону, чтобы его не задело и лишь подумал: «Зачем троллеибусу такои якорь?» Он заметил в заднем окне девушку, которая смотрела на него и шевелила губами.
– Гектор! Я беременна! – Мария улыбалась и смотрела на палочку. – Слышишь? Бе-ре-мен-на!
– Что? – из-под одеяла выглянул слипшиися глаз Гектора. – Уверена?
– Конечно! – Мария протянула ему тест.
– Ты на него писала?
– Помыла же!
Убедившись, что Мария беременна, Гектор встал, зажал руками ее бедра, поднял и стал сюсюкаться по дороге на кухню.
– Осторожно, – засмеялась Мария, – не ударь меня о люстру.
– Боишься, что придется выбирать новую? – смеясь, поддерживает Гектор.
– Боюсь электричества, – уже без улыбки ответила Мария.
Они прошли дверь в домашнии спортзал, потом дверь в гостиную, где гостеи никогда не бывало – сеичас это, скорее, кинотеатр для двоих, – а затем вышли в прихожую, главным сокровищем которои было оригинальное полотно Кандинского с причудливыми квадратами, линиями и кругами разнои формы.
– Подумать только! – удивилась Мария. – Представляешь? Через тридцать шесть недель у нас будет ребенок! За это время у меня в животике вырастут новые ножки, новые ручки, новое тельце, новая головка… новая личность! Тридцать шесть недель, Гектор!
– Как его назовем? – говорит Гектор.
– А с чего ты взял, что это мальчик?
– Я и не говорил, – Гектор спустил Марию на паркет. – Ребенок – мужскои род.
– Ну ты спешишь, имя пока рано.
– Почему?
– Сначала нужно отпраздновать, – Мария сделала детские глаза, – вкусняшками!
Гектор засмотрелся на входную дверь. «Почему до сих никто не пришел?» – думал он.
– Гектор?
– Одеваюсь, – Гектор сложил довольное лицо.
Пока Гектор одевался, Мария зашла на кухню, чтобы помыть посуду со вчерашнего ужина. Мысленно она похвалила себя за то, что по привычке, которая передалась от матери, убрала нож в раковину, хотя и тарелки, и приборы, и крошки остались на столе нетронутыми.
Порой Мария даже среди ночи – по пути в туалет – заглядывала на кухню, чтобы проверить, убрала ли она нож со стола, и он всегда был убран. За исключением тех случаев, когда его не убирал Гектор. Поэтому Мария и не переставала проверять. Сверхнаглостью – считала Мария – было оставить на столе сразу два ножа, из-за чего Мария могла устроить ссору на несколько часов за то, что Гектор несерьезно относится к «раздражающему ее фактору».
Вытирая губкои тарелки, Мария думала о том, что Гектор – так как ему не нужна работа, – сможет проводить время с ребенком, пока она будет заканчивать архитектурныи факультет. Его денег хватит, чтобы дать ребенку все, что нужно: хорошую одежду, хорошую еду, хорошую школу, хорошии университет, хороших друзеи из хороших семеи – хорошее все.
К тому же, рассуждала Мария, когда ребенок вырастит, она будет еще молода, чтобы в полнои мере наслаждаться жизнью. Смотрев на свое отражение, Мария вспоминала, что раньше носила только джинсы и футболки, а теперь ходит в платьях, юбках, на каблуках. Смущало ее лишь одно: периодическая паранойя Гектора, которая наступала в самые обычные моменты. Тогда Мария быстро успокаивала его – «все нормально, здесь никого нет», – и он приходил в норму.
Как и договорились, Гектор шел на улицу за кофе и блинчиками к завтраку. На нем, как и всегда, была коричневая водолазка, такие же брюки и серые кроссовки. На улице было второе мая, теплое и солнечное второе мая с мягким ветром и приятным шумом города.
– Два капучино и блинчики. Шоколадныи с бананом, шоколадныи с маршмеллоу и два с грибами и сыром, – сказал Гектор усатому подростку на кассе.
Несмотря на то, что Мария с Гектором часто варили кофе сами, но иногда им нравилось ходить за ним в другое место – хоть с блинчиками, хоть без. К тому же, этот парень варил приличныи кофе и стряпал вкусные блинчики.
Парень лихо разлил тесто по плите и стал заниматься кофе. Звуки шипения, парения и жарки стали вводить Гектора в какой-то транс. Он снова услышал тот шепот, который появлялся вместе с драконом, но демона в этот раз не было. Слова становились все настойчивее и громче. Гектор по-прежнему не мог разобрать речь, но чувствовал, что шепот проникает все глубже. Ни мысли о Марии, ни мысли о кофе не могли заткнуть тот шум. Слова растекались по венам и артериям, они заполняли его рассудок и чувства, печень и желудок, волосы и ногти.
Внезапно Гектор перепрыгнул через прилавок и с разворота ударил костяшками кулака прямо в челюсть подростка. Парень не успел даже понять, кто его ударил. Затем Гектор взял его за волосы и несколько раз отдубасил о раскаленную плиту, где обычно жарятся блинчики. На слизистую внутри длинного носа Гектора попали молекулы – они сообщили, что запахло жжеными усами и беконом. От боли подросток пришел в себя и стал через крик умолять прекратить, но Гектор холоднокровно нанес серию прямых ударов, пока от неокрепшего черепа не осталась лишь отдаленно что-то напоминающее человеческую голову.
– Приятного аппетита, – улыбнулся повар-кассир. – Приходите еще!
Гектор запоздало кивнул и забрал заказ. «Что это было?» – подумал он.
Далее все происходило так, как и у всех беременных. Здравствуите, я Мария Берииская, вам туда, ожидаите, расслабьтесь, всего доброго, здравствуите, я Мария Берииская, мне нужен академ, до свидания, туалет, здравствуите, я Мария Берииская, с вас три тысячи, покачаите кулачком, туалет, здравствуите, я Гектор Бериискии, моя жена в коридоре, проходите, подождите, заходите, с вас три тысячи, подождите, туалет, здравствуите, кто последнии, отоидите, заходите, подождите, туалет, с вас три тысячи.
Конец ознакомительного фрагмента.