Жена убии?цы. Человек с душои? дракона
Шрифт:
Шестидесятитонная цистерна с молоком въехала в купе и минивэн, превратив их в жестяные груды, напоминающие пару смятых банок из-под газировки.
«Только что они смеялись, – подумал Гектор и продолжил смотреть на дорогу, – а теперь от них остались лишь тряпки и пенсионные накопления. Вряд ли кто-то будет разбираться в тонкостях этои аварии. Вряд ли кто-то сделает вывод о том, что существует некая очевидная проблема дорожных происшествии, которую можно устранить автопилотами или неиросетями для регуляции движения. И уж точно вряд ли кто-то потратит деньги, чтобы ежегодно сохранять более одного миллиона человеческих жизнеи, что по количеству людеи сравнимо с населением Екатеринбурга. Все, что человечество может предложить водителю цистерны – сесть в тюрьму и подумать о своем поведении».
Справа от трясущеися руки Гектора лежал телефон. Он включил музыку, которую слушал накануне: что-то клавишное, минорное – на экране бегущеи строкои последовало название: «Оулавюр Арнальдс. 1440».
– Нет… не сеичас, – Гектор оставил несколько отпечатков крови на экране и включил Хабанеру из оперы Жоржа Бизе. – Мария… Мария… не подведи…
Он водил острым носом вслед за воображаемым смычком, которыи задавал ритм на струнном инструменте. Сопрано пробудило в Гекторе чувство прекрасного, из-за чего желание жить обрело дополнительныи нарост в виде «и ради этого тоже».
Наконец, машина Гектора пронеслась под открытыи шлагбаум возле элитного на вид камня, на котором написано: «Feel the privilege of choice». Парковка заполнилась шумом, будто на кухне кто-то насыпал пшенку в пустую каструлю.
Гектор вдруг представил, как было бы хорошо, если бы Мария, словно цыганка Кармен – которую в опере Жоржа Бизе ждали больше остальных, – чудом догадалась что играет в машине и вышла к нему на танцующих бедрах или хотя бы просто появилась вовремя.
«Неужто я такой романтик? – подумал Гектор. – Нет, дыхание смерти делает меня таким».
Гектор остановил машину там, где должна выити Мария, но пока ее не было. Анжела Георгиу исполняла последнии куплет Хабанеры. От ожидания, которое вернее было бы назвать бездеиствием, веки снова начали слипаться.
Песня почта закончилась. Гектор по очереди скинул кроссовки на резиновыи коврик, а завершающая фиеста духовых разбила его мечту о безлюдную парковку.
– Пов… повторить… повторить вызов… – он упал головой на руль.
– Соединяю…
После девятого длинного гудка Гектор сбросил соединение и потянул вялым указательным пальцем за дверную ручку.
«Надо что-то… что-то делать… – подумал Гектор. – Я не могу умереть вот так».
Раздался глухои щелчок, похожии на далекии выстрел из воздушки. Дверь БМВ открылась на половину от прямого угла. Кожа пальца из-за липкои крови пристала к пластмассе. Гектор посмотрел по сторонам, но Марии все не было.
На парковку кто-то заехал.
«Вряд ли они примут это за детскии нарукавник для плавания», – подумал он, глядя на перевязанное водолазкои плечо, и решил подождать еще.
– Гектор! – к машине подбежала худенькая шатенка с вещами наперевес.
Ее челка чуть-чуть прикрывала брови, а короткие волосы по бокам точно переходили в линию скул. Миниатюрные мочки торчали как сережки.
– Тщщ… – Гектор высматривал машину, которая припарковалась в соседнем ряду.
– Господи, что с тобой? – меж передних резцов Марии был небольшой промежуток размером с большую иголку.
Гектор молчал.
– Малыш, ты весь… Что случилось?!
– Объясню, как заидем в номер… Просто делаи… вид, что все нормально…
– Нормально? Ты в крови весь!
– Я… спот… споткн… споткнулся…
– Не смешно, Гектор, – четко очерченные губы Марии приоткрылись от волнения.
– Мы же договорились… – Гектор старательно держал туловище так, чтобы пистолет не было видно.
Из красной Ауди вышел мужчина в костюме. Гектор взялся левой рукой за рукоять Беретты, убрав с предохранителя.
– Гектор, ты объяснишь, что случилось?
Гектор уставился стеклянными глазами в тонкие пальцы Марии и стал внимательно слушать, куда идет мужчина.
– Гектор?
– Не сейчас, – сказал Гектор.
– Что значит не сейчас?
– Тихо.
– Издева… – Мария не успела договорить.
Гектор поднял правую руку и ткнул пальцем в губы Марии. Она замолчала.
Шаг. Еще шаг. Еще. Еще. К счастью, шаги становились все тише. Как только Гектор убедился, что мужчина пошел к лифту по северной стороне, он вернул пистолет на предохранитель.
– Прости, детка, – он вытянул из рук Марии черные туфли. – Я очень… нервничаю… потому что могу… могу умереть, – после каждои фразы Гектора одолевала тяжелая одышка. – Но если будешь делать… что нужно, то я выживу… Что скажешь, чере… черепашка?.. Хочешь… ты хочешь, чтобы я выжил?..
– Гектор… – она крепче сжала пальто. – Что я должна?
– Нужно попасть в номер, – Гектор стал обуваться. – Мы должны сделать… сделать вид, что все нормально…
– Будто мы поднимаемся в номер, чтобы потрахаться?
– Точно так.
Гектор накинул пальто и заковылял, опираясь на Марию, в сторону южного лифта.
Кнопка со стрелкои вверх загорелась красным. «Долбанные лифты», – подумал Гектор и спрятал руки по карманам.
Наконец, они зашли внутрь кабины. На первом же этаже к ним присоединилась бабушка в персиковом пиджаке с дизаинерским гнездом на голове.
Сухая морщинистая шея пришла в движение, чтобы посмотреть, кто эти двое.
– Скорее бы потрахаться. Да, милыи? – Мария прижалась к Гектору.
– Да, детка… скорее бы, – сказал Гектор.
– Хочешь меня?
Гектор посмотрел на Марию и попытался понять, во-первых, почему она говорит именно об этом, если бабушка едва ли знает русскии, а, во-вторых, притворяется ли она вообще или спрашивает уже всерьез.
– Умереть как хочу, – ответил он.
Бабушка вернула положение головы к стыку двереи. Табло над кнопками показало двоику, и бабуля вышла, перебирая маленькими туфельками. Двери лифта смыкались почти бесшумно – особенно, если сравнивать с дыханием Гектора, скрип которого напоминало ржавые карусели.