Жених моей сестры
Шрифт:
Внутри меня все кипит от злости, но почему-то через несколько минут на листе бумаги появляются набросанные несколько штрихами высокие скулы Ярослава Горчакова, жесткая линия его губ и опушенные длинными ресницами глаза. Он смотрит на меня насмешливо. С моего собственного рисунка! Неслыханная наглость!
Я мстительно рву его на мелкие кусочки и отправляю в корзину.
Дверь в мою комнату неплотно прикрыта, поэтому я отлично слышу, что происходит в прихожей. Слышу, как щебечет Леля, как ахает и благодарит за букет мама и как весело басит папа:
– Наслышан, наслышан
– И я очень рад, – слышу я его низкий, уверенный голос. – Ваша дочь – настоящее сокровище.
Я кривлю губы. Кошмар, какая пошлость! Хотя… Если учесть, что Леле после свадьбы отойдет генеральный пакет акций папиного завода, то она и правда сокровище. За меня бы тоже что-нибудь дали, я уверена, но точно не завод. Я, в отличие от Лели, не окончила с отличием школу с углубленным изучением иностранных языков, не получила степень МВА в Колумбийском университете и не выгляжу как топ-модель. Ясно, кто здесь дочка, которой можно гордиться, а кто так, неразумение. Так что все вполне логично.
– Смотри, чтобы не украли твое сокровище! – несмешно шутит папа и тут же сам над этим смеется. – Ну пойдемте. Стол уже накрыт. Лель, покажи жениху, где руки можно помыть.
Я закрываю дверь и начинаю переодеваться к ужину. В то самое нарядное черное платье, в котором моя бледная кожа приобретает синюшный оттенок, а руки, торчащие из широких рукавов, кажутся еще тоньше. Волосы я небрежно убираю назад, скручиваю в пучок и вместо шпильки скрепляю его валяющимся тут же карандашом. Выйти к ужину с распущенными волосами – слишком смелый плевок в лицо семейным традициям и правилам. Тем более что я опаздываю, родители и так будут недовольны. Но тем не менее я все равно открываю ноутбук и быстро ввожу в строку поиска имя Ярослава Горчакова. Интересно, правда ли он такой идеальный, каким кажется? Я листаю интернет-страницы и очень быстро понимаю, что нет. Далеко нет. Но, видимо, достаточно того, что он сын владельца НДК, корпорации, которая занимается цветными металлами и инвестированием. Это перевешивает все остальное.
Я вздыхаю и плетусь в гостиную, хотя идти туда у меня нет совершенно никакого желания. В тот момент, когда я вхожу в комнату, мама как раз разливается соловьем, стоя около огромной картины на всю стену, где нарисованы мы с Лелей маленькие. Конечно же, в белых бальных платьицах и с кудряшками. У нее светлые, у меня темные. И плевать художник хотел на то, что у меня кудрей никогда в жизни не было. Пожелание заказчика – закон.
Ну а рама у картины, разумеется, вся в золоте, как в Эрмитаже. Я уже говорила, что у меня есть большие вопросы к маминому вкусу?
– Это Леленька и Нюта в детстве, – мама умиленно улыбается, глядя на картину, и поэтому даже не видит, как я вхожу в гостиную. – Такие хорошенькие, правда?
– Настоящие маленькие принцессы, – с безукоризненной вежливостью отвечает ей Ярослав и улыбается маме. – У вас очень красивые дочери.
Его взгляд в этот момент останавливается на мне, и я снова поражаюсь тому, каким холодом веет от его глаз. Особенно на контрасте с дружелюбной улыбкой на красивых губах.
– Всем
– Нюта, почему так поздно, – недовольно хмурится папа, – стол давно накрыт, только тебя ждем. Познакомься с Ярославом! Ярослав, это наша младшая…
– Мы уже знакомы, виделись перед домом, – с легкой, едва уловимой насмешкой перебивает он папу и протягивает мне ладонь. – Та самая Нюта, верно? Будущий великий художник?
В его голосе сквозит неприкрытая ирония.
– Анна, – отвечаю я, не принимая руки, хотя мне вдруг иррационально хочется коснуться его. Интересно, у него горячие или холодные руки? – А вы тот самый Горчаков, да?
– Тот самый? – выгибает он бровь, словно ожидая, что я продолжу и объясню, что имею в виду, но я скромно улыбаюсь и иду к своему месту за столом, рядом с мамой.
На противоположной стороне сидят Леля и Ярослав, вместе, как счастливая парочка, а папа по традиции садится во главе стола. Он вообще обожает традиции и любит чувствовать себя аристократом.
Нам приносят порционные закуски. Леля почти ничего не ест, зато разливается соловьем, рассказывая, какой молодец ее Ярик, какой он ответственный и совсем не похожий на тех, кто прожигает папочкины деньги по клубам и Мальдивам.
– Да, – кивает папа важно, – таким в нашей семье не место, это точно.
Я молчу.
Нам приносят утку с брусничным соусом. Ярослав легко и красиво управляется с приборами, успевая при этом рассказать про историю их знакомства с Лелей.
– Я сразу понял, – говорит он, нежно касаясь ее руки, – что это навсегда. Что Леля – моя судьба.
– Да, – умиленно говорит мама, и кажется, что она вот-вот расплачется, – настоящая любовь может быть только такой. Я, когда встретила Сашу, сразу почувствовала, что он мой будущий муж. Человек просто это знает сердцем, и все!
Я молчу.
Нам приносят десертное вино, фрукты и пирожные, Ярослав с видом победителя расслабленно откидывается на спинку стула и обводит взглядом нас всех, явно уверенный в том, что испытание семейным ужином он прошел.
– Может быть, – обаятельно улыбается он, – ко мне есть еще какие-то вопросы?
Он смотрит на папу, тот с ответной улыбкой качает головой, тянется за бокалом, видимо, планируя предложить тост за будущую молодую семью, и вот тут я не выдерживаю.
– У меня есть вопрос, – говорю я.
– Да? – Ярослав снова улыбается, господи ну какой же он красивый, это просто нечестно со стороны природы дарить кому-то такое лицо. – Это даже интересно. Я слушаю, Нюта.
– А вы правда так напились в прошлом году, что разбили двери клуба, попали в отделение полиции и отец грозился лишить вас наследства? – невинно спрашиваю я. – Или в светской хронике опять все переврали?
Глава 2. Карминный
Щеки сестры моментально становятся малиновыми, она вообще очень быстро краснеет. Лена уже набирает воздуха, чтобы мне ответить, но на ее руку вдруг успокаивающе ложится ладонь Ярослава, и сестра замолкает, так ничего и не сказав.