Женить нельзя помиловать
Шрифт:
Да-а, час от часу не легче! Стрелка компаса уверенно показывала на юго-запад. А мы все последние дни двигались строго на северо-восток. Поломался, что ли?
Походив немного, я удостоверился, что стрелка прибора исправно отклоняется при моих поворотах в разные стороны.
— Бред какой-то! — пожаловался я Глори, которая сидела в стороне на камне, наморщив лоб.
— Угу, — машинально откликнулась моя жена, совершенно уйдя в размышления.
Прекрасно зная, что сейчас ее тормошить бесполезно, я вернулся к Бону и Римбольду, и мы занялись устройством лагеря.
— Есть!
Голос Глори прозвучал так неожиданно, что гном подскочил, просыпав крупу, а Ветерок, втихаря засунувший морду в раскрытый мешок с
— Сэд, бери компас, факел и пошли! — скомандовала моя принцесса.
— Куда?
— Обратно в туннель! Пошли, пошли. Если я права, то сейчас ты все поймешь. — Отойдя шагов на пятьдесят, жена приказала: — Доставай компас и повернись лицом к выходу.
Я подчинился и едва сдержал возглас удивления: стрелка уверенно показывала на северо-восток.
— Так я и думала, — удовлетворенно кивнула Глори. — Пошли назад.
— Ты мне все-таки объясни…
— Чуть позже. Компас покуда не убирай. Дойдя до выхода, уже освещенного нашим костром, я получил новый приказ:
— Теперь дай мне компас, выйди наружу и смотри внимательно.
Чудеса! Как только я вышел и изобразил на лице максимальную степень концентрации, Глори, все еще оставаясь в туннеле, стала медленно вытягивать руку с компасом вперед. И в тот самый миг, когда ее ладонь оказалась снаружи, стрелка прибора описала полный круг и задрожала в районе юго-запада.
— Эй, вы чем там занимаетесь? — поинтересовался Бон.
— Проверяем на практике теорию Безумной Лори, — откликнулась Глори.
— Это той, что ли, которой Буйль с Магиоттом послали видение о мире в форме чемодана? — ехидно вопросил, подходя, игрок.
Буйль и Магиотт — это два наших склочных бога. Они близнецы, но если Буйль покровительствует ученым, то Магиотт — магам, и на этой почве они находятся друг с другом в перманентном раздрае, а вместе с ними — и все их последователи. Безумная Лори же — совершенно одиозная фигура. Эта дама объявила, что наука и магия нисколько не противоречат друг другу, а, напротив, идут рука об руку, и познать мир во всей его полноте можно лишь будучи магом и ученым одновременно. Являясь единственной наследницей непристойно богатого купца, всю первую половину своей жизни Лори прилежно училась всем возможным наукам во всех возможных университетах мира, а полученными дипломами оклеивала стены в своей комнате. К сорока годам и стены, и университеты закончились. Тогда Лори поплевала на ладони и взялась за магию, еще через сорок лет став младшим магистром всех основных магических школ, включая даже столь экзотические, как педагогическая, феминистическая и бюрократическая. Разумеется, Буйль и Магиотт не смогли оставить без внимания столь уникального человека: ложась спать в свой восемьдесят первый день рождения, Лори получила во сне всеобъемлющее знание о сущности мира. К сожалению, несовершенный человеческий мозг оказался неподготовленным к восприятию и переработке такого гигантского объема информации. Утром исследовательница проснулась совершенно безумной и до самой своей смерти повторяла, глупо хихикая: «Мир имеет форму чемодана! Хи-хи-хи! Наш мир имеет форму чемодана!» Ах да! Еще постоянно рисовала вышеупомянутый чемодан во всех возможных ракурсах на гигантских холстах. Маслом…
— Именно, — кивнула Глори.
— А что там проверять? Она же безумная! Нет уж, теория магистра Прэтта Тэчетта по поводу черепахи, слонопотамов и всего остального мне нравится куда больше.
— Тем не менее она ошибочна, а Безумная Лори, абсолютно права!
Выдав эту сакраментальную фразу и полюбовавшись на отвисшую челюсть парня, Глори задумчиво произнесла:
— Мне вот только интересно, что такое этот самый Чемодан и для чего он нужен?..
Как бы там ни было, но утро вечера мудренее, посему мы поужинали и улеглись на боковую, предварительно условившись об очередности стражи. Римбольд,
В конечном счете прав оказался все-таки гном, о чем не преминул заявить нам за завтраком. Хотя сдается мне, что всю свою вахту он все равно сладко продрых, наплевав на нашу безопасность. Надо будет в следующий раз устроить ему какую-нибудь проверку…
Итак, мы находились на самой вершине пологого и заросшего соснами склона. Внизу, и справа, и слева, насколько хватало глаз, расстилались дремучие леса. И нигде — ни малейшего намека на жилье или хоть какое-то присутствие разумных существ. Куда идти? Конечно, у нас было прощальное напутствие бабки Штефы, но вредная старуха, в своем лучшем репертуаре, позабыла сообщить, кто такой этот самый волхв Друзь и где его искать. Не орать же с этой верхотуры: «Ау-у! Дру-узь!»
Эти нехитрые рассуждения я и изложил друзьям. Они меня, разумеется, поддержали, а Глори добавила:
— По-моему, пришла пора еще раз потревожить женушку моего любимого папочки. И если она и на этот раз занимается каким-нибудь магическим непотребством…
Но узнать, занималась ли там чем-нибудь подобным наша подруга или нет, нам была не судьба. Ни в первый, ни во второй, ни в третий раз Элейн не ответила на призыв моей дражайшей половины. То ли не захотела, то ли не смогла, то ли этот… Чемодан виноват.
Что ж, как говаривала моя матушка, «Была бы дорога, а уж дурная голова ногам покоя не даст!» А дорога — вот она. По ней мы и направились, решив в дальнейшем придерживаться изначально выбранного направления — вперед и только вперед. Не бесконечней же этот лес, в конце концов.
Может, лес и не был бесконечным, но уж труднопроходимым — это точно. Первые два часа я был вынужден идти впереди всего отряда пешком и прорубать сквозь подлесок какую-никакую тропинку. Ей-ей, со времен работы в лесозаготовительной фактории неподалеку от Райской Дыры мне не приходилось так основательно махать топором! Бон, само собой, пару раз подменял меня, но ни должной выносливости, ни сноровки в. этом деле у него не было. Да и откуда бы им взяться? Наш игрок, разумеется, парень что надо и свою спину я ему доверю в любой ситуации и без колебаний, но по нему сразу видно, что орудие, тяжелее колоды карт, он в последнее время держал в руках нечасто. Да и сам я, чего уж греха таить, по возвращении из Спяших Дубрав несколько размяк. На Глори же и Римбольда по понятным причинам сейчас и вовсе рассчитывать не приходилось.
Итак, я, покрякивая, мерно махал топором, многочисленная лесная живность в панике разбегалась, расползалась и разлеталась во все стороны, отряд продвигался вперед со скоростью смертельно раненной черепахи. К тому же кругом в неизмеримом количестве вились какие-то мошки, чья кусачесть во много раз превосходила их размеры. Добравшись наконец до более-менее свободного пространства, мы, не сговариваясь, повалились на землю.
— Эдак мы год будем только через лес пробираться, — тяжко вздохнул Римбольд, вытирая пот со лба кончиком бороды.
— Это вряд ли, — не согласился Бон, звонко шлепнув себя по лбу. — Нас сожрут куда раньше!
— И то верно, — в кои-то веки согласился с ним гном. — На мне уже, кажется, живого места не осталось. И все так чешется!
— Может, тебе просто пора помыться? — подмигнула ему Глори.
— Помыться?! Мне?! — взвился тот.
— Тебе, тебе. Да и всем нам заодно не помешало бы…
Не став развивать дальше эту тему, я сжевал лепешку с куском солонины, ополовинил фляжку и встал.
— Уже? — скривился гном. — У меня ноги только-только начали отходить.