Женька и миллион забот
Шрифт:
– Кто вымер? – озадаченно поинтересовалась Ниночка на том конце. Все ее мысли были заняты одной только свадьбой, и конкретно туфлями.
– Да так, никто. Ну, так что там говорит твой Ге..?
И в этот момент дверь распахнулась, и в комнату заскочил разъяренный начальник. Все замерли, как в немой сцене Гоголя. Явно запахло грозой.
– Что это еще за вопли!? – полузадушено прошипел он с яростью, и казалось, будто его зеленый в разводах галстук сейчас сделает стойку, как кобра.
– Мы ниче… – начала оправдываться Верочка, но он, словно не видя ее, уставился на Женьку, будто в комнате больше никого и не было.
– Вы что себе позволяете? У меня, между прочим, заказчики сидят, – он обвел всех убийственным взглядом, затем снова уставился на Женьку, она неловко сглотнула и повесила трубку на рычаг, так и не попрощавшись с Ниночкой. – Костырина, вы мне нужны, зайдите ко мне в кабинет.
Ну вот, подумала Женька, мне только неприятностей в последний день перед отпуском и не хватало. Она нервно улыбнулась.
– Одну минутку, Валерий Палыч.
– Никакой минуточки, немедленно, – прошипел он. – И захватите эскизы. Заказчик хочет посмотреть предварительные наброски, – он развернулся и зашагал по коридору обратно в свой кабинет.
Женька кинулась к столу, открыла верхний ящик и застыла: набросков здесь, конечно же, не было.
– Верунчик, где наброски?
– В шкафу. Я их туда убрала.
Женька в отчаянии чуть не застонала. Нет, ну почему, почему с ней всегда что-нибудь да приключается, почему даже сейчас она не может обойтись без неприятностей? Давно известно: если Верочка что-нибудь прятала, то наверняка и надолго. Хоть ОБХСС вызывай, чтобы с обыском приходили.
– Ты же все равно уезжаешь, – Верочка небрежно махнула рукой, – проект откладывался…
– Ты же знаешь, что у нашего Палыча семь пятниц на неделе. Теперь их что, с собаками и оперативниками из КГБ искать? Вот ведь подпольщица!
– Ну знаешь! – тут же возмутилась Верочка, переходя от обороны к наступлению по всем фронтам, – да ты мне еще спасибо должна сказать! Разбросала тут свои наброски по всем столам! Ступить некуда. А я, между прочим, позаботилась.
Женька сосредоточенно нахмурилась: что-то эта тирада ей сильно напоминала. Ах, да ладно. Сейчас не это главное.
– Девчонки! Быстро! Все на поиски набросков! – призвала она на помощь дружный коллектив.
– Вот пусть Верка и ищет, – заявила зловредная Раиса, снимая ломтик сыра с дверцы стоявшего у входа платяного шкафа, и демонстративно отправляя деликатес в рот.
– Да ты чо, чокнулась, что ли? Ты видала, какой Палыч сегодня злой? – накинулась на нее Татьянка. – Хочешь, чтобы он нам всем тут сейчас пендюлей понавешал?
– Лаворская, что за неприличности в культурном обществе! – поморщилась Верочка.
– Это кто это у нас тут культурный? – сразу с ехидцей поинтересовалась Татьяна, оборачиваясь и вперяя полный сарказма взгляд в оппонентку. Всем было известно, что Татьяна считала культурными только гуманитариев, а вот Верочку Господь не сподобил родиться с талантом. Она была заурядным бухгалтером.
– Девочки, девочки! – прикрикнула на них Валентина – большая, дородная, она напоминала баобаб, только мягкий и не в меру говорливый. – Давайте делом займемся. – Она подошла к шкафу и решительно распахнула его. И едва успела подставить руки под хлынувший сверху поток бумаги. Поток иссяк, только когда верхняя полка опустела. – Ну вот, половина проблемы решена, – невозмутимо прокомментировала Валентина, – отсюда и начнем…
Минут через десять Татьянке стало очень интересно, что же, собственно, они ищут. Она невинно поинтересовалась.
– Тебе же русским языком сказали: наброски! – вспылила Раиска.
– Ну да, ты, старательная, а кто их кроме Женьки и Веры видел? Я лично – нет. Я вообще представления не имею, как они выглядят.
Валентина с Лидочкой, для видимости разложив на полу какой-то эскиз, что-то тихонько обсуждали, в стороне от остальных.
– Вот я ей и говорю: мне такое платье не пойдет. Не мой стиль, не мой цвет. А она мне: тебе ничего не пойдет, на тебе любое платье, как на корове седло. Нет, ну ты представь! Хамка!
– Девчата, когда мы, наконец, за стол сядем? – с отчаянием в голосе воззвал Жорик. – Есть хочется.
– Вас, мужиков, легче убить, чем прокормить, – даже не обернувшись, заметила Татьяна, продолжая рыться в целой куче бумаг. – Троглодиты несчастные.
Снова зазвонил телефон. Она подскочила и схватила трубку.
– Здравствуйте, Костырину можно позвать? – поинтересовался гнусаво-обиженный женский голос.
– Она у начальника на совещании. Что передать? – Татьяна была не слишком вежлива, вот если бы это был приятный мужской баритон…
– Передайте, пожалуйста, что звонила Нина…
– А вот и она сама.
Женька влетела в комнату, как сумасшедшая:
– Девчата, ну, что-нибудь нашли?
– Пока ничего.
– О, Господи! – Женька в сердцах всплеснула руками.
– Женька, тебя к телефону, – Татьяна подмигнула. – Кажется, снова твоя подружка.
Женя со вздохом приложила трубку к уху.
– Ой, Женечка, нас, кажется, разъединили, а мне так надо с тобой посоветоваться, так надо… – с места в карьер затарахтела Ниночка. – А у меня здесь…
– Нинок, ты меня извини, ради бога, я очень занята. У нас здесь запарка. Давай я тебе немного позже перезвоню, ладно? Вот освобожусь… – и она положила трубку на рычаг. – Татьяна, дай-ка мне наброски, которые у тебя в руках… а то у нас тут заказчики сидят.
– На кой шут они тебе, это же совсем другое… – оторопела Татьяна.
– Да какая разница! Ты думаешь, они хоть что-нибудь понимают? – Женька закатила глаза и потрясла головой. – Уж больно ты высокого мнения о них, – она развернулась и направилась к двери, но в проеме неожиданно остановилась и через плечо бросила: – Да, кстати, если меня еще будут к телефону звать, скажи, что меня нет, была и вся вышла, понятно?