Женщин обижать опасно
Шрифт:
Когда сын уложил её на кровать и укрыл одеялом, а дочь присела рядом, взяв за руку, Серафима тихо спросила:
– Вы знали?
– Знали, - за обоих ответила Регина.
– Почему же вы мне не сказали?
– Ты болела, - лаконично пояснила дочь.
Сима не нашлась, что возразить. И в самом деле, может быть, дети поступили правильно, избавив мать от волнений, - она часто лежала в больнице, ей предстояла операция.
– И что теперь?
– спросила она больше себя, чем своих детей.
– Он уже подал на развод, - сказала Регина, а сын по-прежнему молчал.
– Сережа, почему мне отвечает только Регина, а ты не сказал ни
– обратилась к нему Серафима.
– А что я могу сказать? Он мой отец, ты - моя мать, я вас обоих люблю. Но не могу же я заставить его жить с нами, если он сам этого не хочет.
Она едва не расплакалась, но все же сдержалась. Дети никогда не видели её слез, не увидят и сейчас.
Сережа присел на корточки перед кроватью и положил голову ей на грудь. Так он делал, когда был маленьким, и сейчас Сима опять почувствовала, что вот-вот разрыдается. Ощутив, что её грудь судорожно вздымается, сын тихо произнес:
– Не плачь, мам. Все обойдется.
– Да как же может все обойтись, когда ваш отец меня бросил? прерывающимся голосом вскричала Серафима.
– Он тебя не бросил, а ушел к другой.
– Есть разница?
– иронически поинтересовалась у брата Регина.
Сима ощутила благодарность дочери за эту, пусть и символическую, моральную поддержку и за то, что та назвала любовницу отца "сучкой". Все ж недаром каждая женщина мечтает о дочери. Сын - это сын, он чаще всего солидарен с отцом. И Сережа, скорее всего, тоже проявляет чисто мужскую солидарность, - мол, дело житейское, поменял одну женщину на другую. А дочь - это почти подружка. Только она способна понять мать как женщина женщину.
Сережа пожал плечами и оставил вопрос сестры без ответа.
– Ты считаешь, что все в порядке вещей?
– тихо спросила его Сима.
– Мам, но ведь ты не первая...
Регина одарила брата зверским взглядом, а Серафима зажмурилась: "Господи, ну и слепая же я... Оказывается, совсем не знала, не только своего мужа, но и своего сына..."
– Слушай, заткнись, а!
– рявкнула Регина, заметив, что брат уже открыл рот, намереваясь продолжить свои "успокаивающие" речи.
– Мам, не слушай ты его! Мужчины всегда горой стоят друг за друга, когда дело касается женщин. Поглядела бы я на своего братца, если бы его, больного, после операции, бросила жена, которую он считал близким человеком и даже настоящим другом.
Сима благодарно сжала руку дочери - как хорошо та её понимает... Именно это и потрясло её больше всего. Ну неужели нельзя было подождать хотя бы месяц-другой, пока она окрепнет!
– В одном братец прав, - продолжала Регина.
– На это нужно наплевать и растереть. Все, мам, поезд ушел.
– Я не могу...
– жалобно простонала Серафима.
– Ну хочешь, я пойду и расцарапаю морду этой сучке?
– чисто по-женски решила проблему дочь.
– Ты её знаешь?
– удивилась Сима.
– Знаю.
– И кто она?
– Бывший референт в "Новаторе".
– Тогда я тоже должна её знать.
– Знаешь. Катька Зинчук. Правда, эта прохиндейка с амбициями и именует себя Клеопатрой. Клеопатра!
– фыркнула дочь.
– Акулина она или Авдотья, а не Клеопатра. Мнит себя богиней секса и царицей спальни. А на самом деле элементарная подстилка. Из тех, кто сразу ложится, когда ей велят сесть.
Серафима и в самом деле знала Катерину Зинчук. Правда, видела её редко - это не её вотчина. "Красивая девушка, - вспомнила Сима.
– Правда, взгляд неприятный, ищущий какой-то...
– А почему ты говоришь, что она бывший референт?
– Потому что теперь Катька стала папиной секретаршей и ревниво пасет, как бы другая его не увела.
– Так значит, у них началось давно?
– Точно не знаю. Полагаю, примерно полгода.
– А ты как познакомилась с Катериной?
– Мы с ней учились в институте.
– Откуда ты знаешь, что они любовники?
– Случайно увидела их в папином "Крайслере". Они проехали мимо меня, гляжу - папик за рулем, а рядом Катька. Догнала их и покатила за ними. Отец остановился, и я тут как тут. Подошла и говорю ей: "А ты что делаешь в машине моего отца?" А он сразу замельтешил, начал оправдываться, мол, всего лишь подвез её. А я: "С какой стати генеральный директор подвозит всяких шалав?" И тут Катька выпятила грудь: "Выбирай выражения! Я не шалава!" А я ей в ответ: "Раз тебе не нравится слово "шалава", пусть будет подстилка. Тебя драли все, кому хотелось, и хором, и по очереди, и вертолетом, и прочими способами". Смотрю, папик пошел красными пятнами. Тогда я не знала, что эта соска работает в вашей фирме, думала, он просто подцепил её где-то, и она ему время от времени отсасывает. Ты тогда болела, лежала в больнице, а отец ещё в полном соку, ну, я и решила, что мужская физиология требует своего. Даже не подозревала, что эта пиявка так крепко в него вцепится.
Почему-то от слов дочери Серафима успокоилась. Та говорила о любовнице отца в столь уничижительных выражениях, а Сима, будучи верной женой, относилась к доступным девицам с презрением порядочной женщины и теперь уже не считала Катю серьезной соперницей.
И в самом деле, последние годы между нею и мужем практически не было интимных отношений. О каком сексе может быть речь, когда чуть ли не каждый месяц попадаешь в больницу на выскабливание, а низ живота постоянно болит, да и вообще - ощущение полного дискомфорта! А Гоша мужчина, полный сил, это Регина правильно отметила. У него всегда были высокие сексуальные потребности. Вот он и реализовал свои потребности с доступной девушкой, раз жена не в состоянии исполнять супружеский долг.
Сознавать это тоже больно, но все же, по мнению Серафимы, секс - ещё не все. Между нею и Гошей сложились крепкие отношения, и какая-то развратная девица не может стать разлучницей. А то, что муж ушел и скрывается, - вполне укладывается в сценарий: их фирма обанкротилась, и ему приходится прятаться от кредиторов.
Поначалу Сима не задумывалась о материальной стороне проблемы. Пусть они теперь без средств, но это ещё не катастрофа. И у нее, и у Гоши есть профессия, без работы не останутся.
Она не сомневалась, что муж рано или поздно вернется, когда разберется со своими долгами. В конце концов, не миллионные же у Гоши долги! А минимум пять-шесть сотен тысяч долларов они по сусекам наскребут, да ещё займут под проценты.
Как всегда, верная соратница своего мужа Серафима Новицкая уже прикидывала, как помочь ему выпутаться из опасной ситуации.
Загородный дом можно продать, а он стоит почти полмиллиона долларов. У всех четверых есть машины, можно оставить всего одну, если придется потуже затянуть пояса, отдать кредитором все деньги, вырученные за дом и три автомобиля. На самый крайний случай можно продать квартиру и снимать жилье. Пусть они уже не молоды, но ведь бывают обстоятельства, когда нужно чем-то поступиться ради более значимых вещей. А сейчас самое важное - благополучие Гоши.