Женщина без мужчины
Шрифт:
— Не будем трогать Уоллеса! Это были мои идеи… — твердо заявила Натали.
— Нам от этого не легче! — воскликнул Рони Коссар.
Их уже невозможно было остановить. Перебивая друг друга, они рисовали перед собранием чудовищную картину развала фирмы. Атмосферу еще более накалило вмешательство денежных тузов. Кто-то из них сообщил, что Диана Дарби выходит из рекламной кампании. Натали молча наблюдала за этим взрывом страстей с ледяной улыбкой на лице. Ее пальцы нервно выбивали дробь по полированной поверхности роскошного стола. Вся обстановка зала заседаний правления — длинный стол черного дерева, обитые кожей стульях с бронзовыми украшениями, зеркала в
— Во всех городах нас теснят конкуренты с дешевым импортом.
Натали очнулась от своих воспоминаний и возразила:
— Покупатели «Котильона» готовы платить за гарантированное качество.
— До поры до времени!
— Удержим ли мы репутацию?..
— Слишком дорого она нам обходится!
— Компания Фреда уже обскакала нас! — опять вмешался в разговор ее младший брат. — Наши покупатели уже перетекают к ним!
Большинство членов правления слышали раньше эту новость и поэтому тотчас поддержали Майка. Уоллес мог бы легко рассеять все эти слухи и домыслы. Он, вероятно, тысячу раз в жизни попадал в подобные переделки, но сейчас его не было рядом с Натали.
Она почувствовала, что ею овладевает та же растерянность, что и там, внизу, среди рабочих. Масса давила на нее, почва ускользала из-под ног. Ни там, ни здесь никто не верил в нее. Если она не подхватит «корону «в ближайшие шестьдесят секунд, то окончательно потеряет «Котильон». Надо было подавить в себе страх перед этой возбужденной публикой, показать всем, что боль утраты не сломила ее. Молчание только вредило ей, надо было говорить… говорить… атаковать противника словами.
— О том, что все так плохо, мы уже достаточно поговорили. Время дорого, а мы его столько потратили! Больше я не намерена тратить его впустую. Я хочу тщательно проверить всю нашу с Уоллесом деятельность, продумать новую систему управления компанией и представить вам полный отчет и свои предложения!
Она обратилась напрямую к тете Маргарет:
— Вы согласны дать мне время на это?
— Господи! Конечно, тебе нужно дать время!
— Сколько?
— А сколько ты просишь?
— Я прошу три месяца. Учитывая рождественские праздники. — Она задумалась над тем, как бы выкроить лишнюю неделю или хотя бы пару дней. — Скажем так, в Валентинов день, 14 февраля. О, это суббота! Значит, условимся на 16-е…
Она так легко оперировала датами, потому что они с Уоллесом давно мечтали отпраздновать Валентинов день — День влюбленных вместе и строили различные планы. Она оглядела зал и заметила, что многие не горят желанием дать ей такой большой срок.
— Я сделаю предварительный отчет в январе и к этому времени намечу перемены в нашей политике. А пока в связи с тем, что близится Рождество, будем продавать и продавать — все наши запасы и то, что на подходе…
— Но, Натали, — возразил Эл Сильверман, — мы должны брать новые кредиты в этом месяце. Банк захочет иметь дело с утвержденным менеджером. Иначе он остановит кредитование.
— Банк не сделает этого, если правление согласится с крупнейшим держателем акций. Только что они согласились
Они отошли в дальний конец зала. Майк не решался встретиться взглядом с Натали. Он стоял, опустив голову.
— Я не очень понимаю, что происходит… — начала она.
— Я сказал, что думал.
— Это ты поднял бунт на корабле?
— Нет.
— Откуда у тебя вдруг появился такой интерес к меховой торговле?
— Я всегда ходил на заседания правления.
— Но раньше ты предпочитал помалкивать. Разве мы больше не союзники? Что изменилось?
— У меня проблемы. — Он по-прежнему отводил глаза в сторону.
— Какие?
— Я в кризисной ситуации. — Майк уткнулся взглядом в кончики своих ботинок и с трудом выдавливал из себя слова. — Половина банков на Уолл-стрит переживает кризис. Меня выставили за дверь.
— О, Майк!
Признание брата причинило Натали новую боль. Казалось, что беда, словно соглядатай, подстерегает одного за другим членов ее семьи за дверью. Они сами сознательно совершали ошибки и делали самый неудачный выбор. Их отец вел бесцельную и обреченную на поражение войну с госдепартаментом. Майк, способный, быстро схватывающий все на лету, великолепно начинал учебу в бизнес-школе и бросил ее, не закончив курса. Так же он поступил и в отношении юридического колледжа, отказался от выгоднейшей работы в инвестиционном банке ради сомнительной торговой фирмы, и вот теперь остался у разбитого корыта. А у самой Натали ее «Котильон» тоже вот-вот уплывет из рук.
— Чего ты ждешь от меня? — спросила она.
— Не знаю. — Он поднял на нее затравленный взгляд. Губы его дрожали. — Может быть, какой-нибудь работы.
— Работы? Ты только что вбивал в голову правлению, до какого упадка я довела фирму, и теперь ты заявляешь, что хочешь здесь работать! Зачем?
— Я могу помочь тебе.
— Сегодня ты определенно не помог ни мне, ни фирме. Ты наломал дров. Не пойму, чего ты этим добивался? Мой муж умер, я осталась одна, а ты открыл по мне шквальный огонь. И, кажется, командовал атакой… Твоя цель — убрать меня?
— Я не это имел в виду. Послушай… Я мог бы улаживать все дела для тебя, пока ты… скажем, оправишься, придешь в себя.
— Нет уж, благодарю. Я прихожу в себя только здесь, за этим столом, на своем рабочем месте.
Еще одно воспоминание об Уоллесе вдруг пронзило ее мозг словно раскаленной иглой. Уоллес часто повторял, что слабые люди наиболее опасны. Ужасная догадка заставила ее похолодеть.
— Майк! — едва не задохнувшись от возмущения, выкрикнула она. — Неужели ты сам предложил Сильверману и Коссару использовать тебя как говорящую куклу. Сколько ты получил от них за то, что они дергали тебя за веревочки?
— Мы просто переговорили накануне…
— Не лги. Ты связался с этими вонючими подонками. Они-то знали, что инвесторы не станут валить меня сразу и дадут мне время. И семья тоже поддержит меня, хотя бы в данный момент. А ты-то опять попал впросак. Неудачник, вечный неудачник! Признайся: они наняли тебя? Или ты согласился, как дурак, работать на них задаром?
Он попытался увильнуть от прямого ответа.
— Как такое могло прийти тебе в голову? — Он опять прятал глаза от Натали. Его беспомощный лепет бесил ее. Доказательств его предательства было более чем достаточно. Он продемонстрировал их перед всеми на утреннем заседании. У Натали уже не хватало сил на ненависть к брату. Она ощущала только презрение, смешанное с жалостью.