Женщина без мужчины
Шрифт:
— О сути дела потом. Сейчас вы моя внучка.
Натали чмокнула его в щеку.
— Спасибо, дедушка! Привет тебе от папы.
— Если он принялся вновь за старые дела, я могу это только приветствовать! — Финни на мгновение расплылся в довольной усмешке, как кот, лизнувший сливок.
Сотрудники ГАИ контролировали движение вдоль кремлевских стен, заворачивая посторонний транспорт и выстраивая правительственные ЗИЛы, «мерседесы» и «кадиллаки» иностранцев в одну линию, медленно втягивающуюся в Боровицкие ворота Кремля. Военные охранники в парадной форме и при всех регалиях
Снег сыпался с темного неба. В лучах прожекторов затеяли круговерть белые хлопья. Солдаты — вряд ли это были рядовые, но форма на них была солдатская — с медвежьим гостеприимством распахивали дверцы машин и раскрывали над выходящими на холод гостями черные казенные зонтики. Армейская прислуга — юноши, чьих подбородков еще не касалась бритва, — помогала прибывающим освободиться от верхней одежды, а женщинам указывала место, где они могли бы с удобством сменить уличные сапоги на выходные туфли. Мать рассказывала Натали об этом русском ритуале. Такое происходило везде — на приемах, в театрах, в ресторанах.
Финни провел Натали через последний кордон, и они оказались в огромном зале, залитом светом. Хрустальные люстры искрились под высоким потолком. В нарядной толпе мелькали лакеи с серебряными подносами, уставленными бокалами с шампанским. Глаза слепило от блеска бриллиантов на женских шеях, хрусталя и золотых армейских погон.
— Кажется, произошла реставрация монархии, — шепнула Натали.
— Армия всегда была в России на особом счету. И при царе, и при большевиках, — неохотно пояснил Финни.
— У меня дыхание перехватило от всего этого зрелища.
— Русские коммунисты — самые богатые коммунисты в мире.
— По тому, что я наблюдала на улицах, этого не скажешь.
— Они предпочитают не выставлять свое богатство на витрины магазинов, как мы, французы или итальянцы… Вожди не любят посторонних глаз и внешне ведут скромный образ жизни. Это повелось еще со времен Ленина. Пиршества и развлечения происходят за закрытыми дверьми. О том, что там происходит, знает только прислуга, но помалкивает. Ведь ей достаются очень жирные объедки.
Оказывается, Финни был не лишен сарказма.
Натали растерялась. Разыскать в этом блестящем хороводе маршала Лапшина и вызвать его на откровенную беседу было задачей совершенно невыполнимой, но Финни пришел ей на помощь.
— Гостей принимает кандидат в члены Политбюро Худенко. Он и его супруга здесь за хозяев. Рядом с ним два маршала — Аксенов и Капеев.
— Жена Худенко просто само очарование.
— Этим отличается новый режим от старого, перестройка от «застоя». Горбачев ввел моду на хорошеньких жен. При Брежневе было по-другому. Жен его друзей-соратников неудобно было показывать людям.
Супружеская
— Как же, как же! Я наслышана о «Котильоне». Я покупала ваши манто и жакеты в Нью-Йорке. Потрясающее качество меха. Григорий, послушай, госпожа Невски пошила мое американское манто.
— Не совсем так, — улыбнулась Натали. — Шьют скорняки. А я лишь эксплуатирую их труд и выколачиваю прибавочную стоимость.
— Не будем вспоминать Маркса. Мир праху его! — заявил Худенко с иронической усмешкой. — На вашей таможне у всех глаза полезли на лоб. «Зачем вам уголь везти в Ньюкастл?» Я ничего не понял. При чем тут каменный уголь? Но мне сказали, что это английская поговорка. Для чего везти в Россию меха, если их там навалом? Мне пришлось объяснить, что я восхищаюсь качеством работы американских меховщиков и везу образцы для обучения наших мастеров.
— Я польщена! — воскликнула Натали. — Буду рада повидать вас в Нью-Йорке.
Очередь желающих представиться товарищу Худенко дышала им в затылок. Натали и Финни отошли в сторону.
— Вы прекрасно говорите по-русски, — удивился «дедушка».
— Отец хотел сделать из меня дипломата.
— Почему же этого не случилось?
— Я захотела быть богатой, а не жить на жалованье.
— Да, мы небогатые люди, — вздохнул Финни, — но кто-то же должен выполнять черную работу.
Он здоровался со знакомыми, представлял им Натали, выслушивал соболезнования по поводу болезни своей супруги. Они осушили по бокалу шампанского. Все шло своим чередом.
— Кто здесь «за» и «против» Горбачева? — решилась напрямую спросить Натали.
Американский контрразведчик фыркнул.
— Непрофессионально задан вопрос. Сегодня он «за», завтра «против»!
— Вы шутите?
— Ни в малейшей степени. Конечно, армия всегда была и есть на стороне консерваторов, но Горби старается ее не обижать. Западные немцы подкидывают ему деньги, а он на них подкармливает генералов.
— Здесь много и гражданских лиц. — Натали окинула взглядом зал, где военная форма вовсе не доминировала, несмотря на официальное заявление, что прием организован Министерством обороны.
— А как к Горби относятся штатские?
— Молодые хищники обеими руками за него. Где развели костер и начали жарить мясо, есть возможность разжиться лакомым кусочком. А те, кто против, аморфны, они сыты и спят на ходу.
— У оппозиционеров есть цель?
— Нет у них цели… Только не упустить то, что успели приобрести. Все как везде. Как в Карфагене, как в Риме. Элита гниет на корню.