Женщина с глазами кошки

Полянская Алла

— Это опасно, — предупреждает Керри, наблюдая за мной.

— Плевать.

Керолайн обошлась без мытья, но сменила платье. Мерион упрямо молчит, сжав губы в нитку. Миссис Хиксли тоже переоделась — в какой-то яркий мешок, на ноги напялила сандалии. Маникюр у нее облез, лицо… Нет уж, пусть кто-то посмелей меня скажет о ее лице, я пас.

Нам повезло. В том же автобусе ехал торговец — из тех, что предлагают свой товар на туристических маршрутах, путаясь под ногами и крича: «Seniore, seniore, por favor!» Вот у него-то мы и прикупили одежду и обувку. Смеясь, примеряли

к себе — обычные туристы, что с нас возьмешь? И если у Луиса здесь все схвачено, а похоже, так и есть, значит, никаких неприятностей не случится.

А вымыться мне было необходимо, иначе я начала бы стрелять в людей на улице, взбесившись от грязи.

Теперь мы сидим, облаченные в новые шмотки, в одной из кабинок ресторана, трескаем запеченное на углях мясо, салат из сыра и кукурузы, пьем кока-колу и молчим.

— Надо найти мотель. — Керри явно надоела тишина.

— Нет, — хмурится Мерион. — Если нас ищут, то мотели проверят прежде всего.

— Господа, не надо беспокоиться, проблема уже решена. — Луис отпивает из стакана. — Через полчаса за нами приедет машина, и мы поедем в безопасное место. Приглашаю всех вас к себе в гости.

Прикончив еду, мы встаем, и менеджер — или хозяин, не знаю уже, — поминутно оглядываясь и постоянно кланяясь в сторону Луиса, ведет нас через черный ход. А там уже припаркован разбитый микроавтобус с рекламой прачечной на дверце.

— Прошу вас.

Я залезаю внутрь и сажусь на пол — сидений здесь нет, но это неважно. Потом склоняюсь на плечо Эда и проваливаюсь в полутень дремоты. Я так устала, так страшно устала…

Когда машина останавливается, свет из открывшейся дверцы больно бьет по глазам. Я вылезаю наружу и замираю — дом огромный, белый и какой-то… значительный. Вокруг него бескрайний парк или сад, вдоль дорожек розы, сзади — каменный забор, кованые ворота…

— Луис, что это?

— Будьте нашими гостями, господа! — произносит пожилая женщина с большими черными глазами на белом лице. Она говорит с нами, но взглядом ласкает Луиса, гладит ему волосы маленькими белыми ладонями… Это же его мать.

А мне отчего-то вспомнилась тетя Роза. Я никогда не называла ее матерью, потому что в моем представлении слово «мать» ассоциируется с холодной лестницей, кислой вонью и пьяной руганью. Но я знаю, что бывает иначе. Так, как сейчас.

— Хуанита, проведи гостей в их комнаты, — распоряжается хозяйка. — Дамы и господа, вас обеспечат всем необходимым, мы всецело к вашим услугам.

Женщина не видит нас. Она хочет, чтобы мы поскорей убрались и не мешали ей радоваться возвращению сына. И мне приходит в голову: Луис отменная свинья — у него такая мать, а он шляется невесть где, ищет приключений на свою задницу. Хорошо, что я не убила его тогда, в пещере, как собиралась. Зла просто была тогда до невероятности.

Мы с Эдом заходим в комнату, и я разбираю сумку. Предстоит большая стирка, да и инструменты надо привести в порядок. Трофеи пока припрячу на дно, прикрою контейнером с инструментами, а сейчас — купаться. Эд шмотками не заморачивался, нырнул в ванну сразу.

— Подвинься немного…

— Тори!

— Нечего церемониться. Шампунь мне отдай.

Я хочу одного — помыться и спать лечь. Но вода размывает стержень, который держал меня в вертикальном положении, и вот я уже чувствую, как кто-то вынимает меня из-под теплых струек, но мне все равно…

А теперь я сижу в кровати с идиотским видом и раздумываю над тем, что же теперь делать. Где моя одежда? Чья рубашка на мне? Кто ее на меня надел? А главное, что рядом со мной в кровати делает Эд и где Луис, который явно спал рядом, — подушка пахнет им и примята?

Я тихонько слезаю на пол. Эд дрыхнет, а мне, похоже, хватит. Вот только одежда… Точно помню, что разделась здесь, бросила тряпки около кресла и пошла в ванную. Куда же все подевалось? Ладно, неважно, рубашка длинная и выглядит прилично.

Выхожу из комнаты, звуки дома окружают меня. Я вижу мельчайшие трещинки в панелях, слышу, как смеются где-то внизу служанки. А вот кто-то уронил стул… Пахнет перцем и какими-то духами…

Я иду по коридору, не зная, собственно, что ищу. Но должна же я что-то делать? Невозможно просто сидеть и ждать у моря погоды. Где-то должен быть Луис, и остальные тоже. Вдруг о том, что произошло, уже знают полиция и консульство? И который час, интересно?

— В общем, неизвестно, — доносится до меня окончание чьей-то фразы. — Вы уверены, что вас никто не заметил?

Голос женский, молодой и холодный, как ручей. И какой-то знакомый. Девица говорит по-английски с калифорнийским акцентом.

— Безусловно. Это машина из прачечной, я позвонил домой, и мама все устроила.

— Ну, конечно. Ваша матушка что угодно устроит, кто бы сомневался. Но вот вопрос: все ли вы мне рассказали?

— Что вы имеете в виду?

— Просто мне кажется, вы недоговариваете, сеньор Домингес. А мистер Брекстон рассказал, что у вас очень необычные татуировки.

Я невольно хмурю брови. Пожалуй, вырву Брекстону язык — по миллиметру. А девица эта не из консульства, вокруг нас явно начали свой акулий танец спецслужбы. Хорошо, что я теперь это знаю. Послушаю еще.

— Татуировки? Ах вот вы о чем… А какое они имеют для вас значение? Но если интересно, извольте: их сделал шаман одного племени. Тори приняла тяжелые роды, а славу разделили на троих, вот и все.

— Все? А браслет мисс Величко?

— Украшение было у нее, когда мы встретились. Она сказала, что браслет — семейная реликвия, ее талисман. А в той ситуации, в которую мы попали, нам были нужны все талисманы на свете, вы же понимаете.

— Конечно, конечно… Тогда как вы объясните вашу блестящую победу над Педро Монтоей и его охраной?

— О, просто все так совпало. Собственно, что вы хотите нам инкриминировать? Убийство? Тогда вы должны найти трупы.

— Их уже никто не найдет. А если и найдут, то причину смерти определить будет невозможно — хищники, птицы, климат… Ладно, оставим это. Скажите, сеньор Домингес, отчего вы сразу не связались с нами?

— А кто бы мне гарантировал, что вы не навредите нам своим вмешательством? Я и сейчас сомневаюсь, правильно ли поступаю, разговаривая с вами.