Женщина в белом(изд.1991)
Шрифт:
Ее откровенное горькое презрение к нему было так не похоже на нее, так не в ее характере, что мы все замерли от изумления. В грубых словах ее мужа, очевидно, был какой-то скрытый смысл, понятный ей одной. В них сквозило какое-то страшное оскорбление, непонятное для меня, но след его так ясно отразился на ее лице, что даже посторонний человек заметил бы это.
Граф, не будучи посторонним человеком, увидел все это так же явственно, как и я. Когда я встала, чтобы подойти к Лоре, я услышала, как он еле слышно шепнул сэру Персивалю:
— Вы глупец!
Лора
— Значит, вы положительно отказываетесь дать свою подпись? — спросил он Лору упавшим голосом, как человек, осознавший, что зашел слишком далеко.
— После того, что вы сказали, — отвечала она твердо, — я отказываюсь подписываться, прежде чем не прочитаю этот документ от начала до конца… Пойдем, Мэриан, мы оставались здесь достаточно долго.
— Одну минуту! — вмешался граф, не давая заговорить сэру Персивалю. — Одну минуту, леди Глайд, умоляю вас!
Лора готова была выйти из комнаты, не обращая на него внимания, но я остановила ее.
— Не делай графа своим врагом! — шепнула я ей. — Поступай как хочешь, только не делай графа своим врагом!
Она послушалась меня. Я закрыла дверь, и мы остановились у порога. Сэр Персиваль сел за стол, облокотившись на пергамент и подперев кулаком голову. Граф, как хозяин положения, каким он бывал всюду и везде, стоял между ним и нами.
— Леди Глайд, — сказал он с мягкостью, которая скорее относилась к нашему злополучному положению, чем к нам самим, — прошу вас простить меня, если я осмелюсь внести одно предложение. Поверьте, что я делаю это только из глубокого уважения и искренней доброжелательности к хозяйке этого дома. — Он резко повернулся к сэру Персивалю. — Разве так уж необходимо, — сказал он, — чтобы эта вещь, на которую вы облокотились, была подписана сегодня?
— Это необходимо, ибо я так задумал и так хочу, — угрюмо отвечал тот. — Но эти соображения совершенно не влияют на леди Глайд, как вы могли заметить.
— Отвечайте прямо: можно отложить это дело до завтра? Да или нет?
— Да, если уж вам так хочется.
— Тогда зачем вы теряете время? Пусть подписи ждут до завтра, пока вы не вернетесь.
Сэр Персиваль с проклятием хмуро поднял на него глаза.
— Вы говорите со мной тоном, который мне не нравится, — сказал он. — Я не потерплю такого тона ни от кого.
— Я советую вам для вашей же пользы, — отвечал ему граф с улыбкой спокойного презрения. — Подождите немного и дайте подумать леди Глайд. Вы забыли, что двуколка ждет вас у подъезда? Мой тон удивил вас, да? Безусловно! Ибо это тон человека, умеющего держать себя в руках. Разве в свое время я не давал вам хороших советов? Вам и не сосчитать их. Бывал я когда-нибудь неправ? Ручаюсь, что вы не сможете назвать ни одного такого случая. Идите! Отправляйтесь в путь. Дело с подписями может подождать до завтра. Пусть ждет! Вы возобновите разговор об этом, когда вернетесь.
Сэр Персиваль заколебался и посмотрел на часы. Его желание поехать куда-то воскресло при словах графа и, по-видимому, боролось в нем с желанием заполучить подпись Лоры. С минуту он раздумывал, а потом встал со стула.
— Меня легко уговорить, когда мне некогда спорить, — сказал он. — Я последую вашему совету, Фоско, не потому, что я нуждаюсь в ваших советах или верю им, а просто потому, что не хочу дальше задерживаться… — Он помолчал и мрачно взглянул на жену: — Если вы не подпишетесь завтра!..
Он с грохотом открыл ящик и запер в нем пергамент. Взяв со стола шляпу и перчатки, он шагнул к дверям. Лора и я отшатнулись, чтобы пропустить его.
— Запомните: завтра! — сказал он жене и вышел.
Мы подождали, пока он не пройдет через холл и не уедет. Граф подошел к нам, покуда мы стояли у двери.
— Вы только что видели Персиваля с самой худшей стороны, мисс Голкомб, — сказал он. — Как его старый друг, я жалею его, и мне за него стыдно. Как его старый друг, я обещаю вам, что завтра он будет вести себя благопристойнее, чем сегодня.
Пока он говорил это, Лора выразительно пожала мне руку. Любой женщине было бы тяжело, если бы друг ее мужа просил за него прощения, — для нее это тоже было тяжелым испытанием. Я вежливо поблагодарила графа и увела ее. Да! Я поблагодарила его, ибо уже поняла с чувством неизъяснимого унижения и беспомощности, что из-за каприза или с какой-то целью, но он желал, чтобы я оставалась в Блекуотер-Парке. Я поняла: если граф не поможет мне своим влиянием на сэра Персиваля, мне придется уехать. Только благодаря влиянию этого человека, влиянию, которого я боялась больше всего, я могла быть подле Лоры в эту тягостную для нее минуту!
Когда мы вышли в холл, мы услышали грохот колес по гравию — сэр Персиваль умчался.
— Куда он поехал, Мэриан? — шепнула Лора. — Каждая новая его затея наполняет меня каким-то страшным предчувствием. Ты что-нибудь подозреваешь?
После того, что ей пришлось пережить сегодня, мне не хотелось говорить с ней о моих подозрениях.
— Откуда мне знать про его секреты? — отвечала я уклончиво.
— Может быть, домоправительница знает? — настаивала она.
— Конечно, нет, — отвечала я. — Она знает, вероятно, не больше нас.
Лора в раздумье покачала головой.
— Разве ты не слышала от домоправительницы, будто Анну Катерик видели где-то в наших местах? Как ты думаешь, может быть, он поехал ее искать?
— Право, Лора, мне хочется сейчас успокоиться и не думать об этом, а после того, что было сегодня, по-моему, и тебе лучше последовать моему примеру. Пойдем в мою комнату: отдохни и успокойся немного.
Мы сели вместе перед окном, чтобы душистый летний воздух освежил наши лица.
— Мне стыдно смотреть на тебя, Мэриан, после того, что ты сейчас пережила за-за меня, — сказала она. — Дорогая, меня душат слезы, как подумаю об этом! Но я постараюсь загладить его вину перед тобой, я постараюсь!