Женщина в окне
Шрифт:
А этот объектив «Оптека» лучше бинокля.
Но сейчас я сгораю от стыда. Я думаю обо всех и обо всем, что попало в объектив моей камеры. Соседи, незнакомцы, поцелуи, ссоры, обкусанные ногти, рассыпанная по полу мелочь, широкие шаги, спотыкание. Мальчик Такеда играет, глаза полузакрыты, пальцы дрожат на струнах виолончели. Греи поднимают бокалы с вином в легкомысленном тосте. Миссис Лорд в столовой зажигает свечи на торте. Молодые Мотты в дни крушения брака орут друг на друга с разных концов гостиной – красной, выкрашенной
Я думаю о своем накопителе на жестком диске, распухшем от украденных образов. Я думаю о том, как на меня с той стороны сквера смотрела не мигая Джейн Рассел. Я отнюдь не невидимка. Я живая, я у всех на виду, и мне стыдно.
Вспоминаю слова доктора Брюлова из «Завороженного»: «Моя дорогая девочка, нельзя постоянно биться головой о реальность и говорить, что ее не существует».
Через три минуты я вновь вхожу в кабинет. Диван Расселов пуст. Я заглядываю в спальню Итана – он там, сидит, уткнувшись в компьютер.
Осторожно поднимаю с пола камеру. Не разбилась.
Потом раздается звонок в дверь.
Глава 18
– Похоже, вы ужасно скучаете, – говорит она, когда я открываю дверь в прихожую.
А потом обнимает меня. Я нервно смеюсь.
– Могу поспорить, вас тошнит от всех этих черно-белых фильмов.
Она буквально врывается в дом. Я не произнесла еще ни слова.
– Я вам кое-что принесла. – Она с улыбкой запускает руку в сумку. – Холодное.
Запотевшая бутылка рислинга. У меня текут слюнки. Я уже сто лет не пила белого.
– О, не надо было…
Но Джейн уже чешет в кухню.
За десять минут мы приканчиваем вино. Джейн прикуривает сигарету «Виргиния слим», потом вторую, и скоро воздух под потолком наполняется клубами табачного дыма. Его запахом отдает рислинг в моем бокале. Оказывается, я ничего не имею против. Это напоминает мне о магистратуре, о беззвездных вечерах на барных улицах Нью-Хейвена, о мужчинах с пепельными губами.
– У вас там много мерло, – говорит Джейн, оглядывая кухонную стойку.
– Я заказываю его оптом, – объясняю я. – Мне оно нравится.
– Как часто вы пополняете запасы?
– Несколько раз в год.
По меньшей мере раз в месяц.
Она кивает.
– Вы давно уже находитесь в этом состоянии? – спрашивает она. – По-моему, вы говорили – полгода?
– Почти одиннадцать месяцев.
– Одиннадцать. – Складывает губы в виде крошечной буквы «о». – Свистеть я не умею. Но представьте, что сейчас свистнула. – Джейн тушит сигарету в чашке для хлопьев, складывает вместе ладони и наклоняется вперед, словно в молитве. – Так чем же вы занимаетесь целый день?
– Консультирую людей, – с достоинством произношу я.
– Каких людей?
– В Интернете.
– А-а.
– Еще
– Онлайн?
– Онлайн.
Она проводит пальцем по ободку своего бокала.
– Значит, Интернет, – говорит она, – что-то вроде вашего… окна в мир.
– Ну, как и обычное окно. – Я указываю на застекленное пространство у нее за спиной.
– И ваша подзорная труба, – говорит она, и я краснею. – Шучу, шучу.
– Мне так неловко, что…
Джейн машет рукой, затягивается сигаретой.
– Ах, перестаньте. – Она выпускает дым изо рта. – У вас есть настоящая шахматная доска?
– Вы играете?
– Раньше играла. – Джейн прислоняет сигарету к чашке. – Покажите-ка свои шахматы.
Наша первая партия в разгаре, когда звонят в дверь. Пять коротких звонков – доставка лекарств. Джейн пошла открывать.
– Наркотики вразнос! – верещит она, возвращаясь из прихожей. – Есть от них какой-то толк?
– Это стимуляторы, – говорю я, откупоривая вторую бутылку, на этот раз мерло.
– Теперь у нас вечеринка.
За выпивкой и игрой мы болтаем. Мне известно, что у нее, как и у меня, один ребенок, но я не знала, что мы обе морячки. Джейн предпочитает ходить под парусом в одиночку, я привыкла плавать вдвоем, – по крайней мере, так было раньше.
Я рассказываю ей о медовом месяце с Эдом. Тогда мы зафрахтовали тридцатитрехфутовую яхту «Алерион» и плавали по греческим островам, от Санторини к Делосу, от Наксоса к Миконосу.
– Вдвоем, – вспоминаю я, – носились по Эгейскому морю.
– Совсем как в «Мертвом штиле», – говорит Джейн.
Я делаю глоток.
– Мне кажется, в «Мертвом штиле» они были в Тихом океане.
– Ну, не считая этого, совсем как в «Мертвом штиле».
– К тому же они вышли в море, чтобы оправиться от несчастья.
– Ладно, пусть так.
– А потом они спасли психопата, который пытался их убить.
– Вы дадите мне высказать мою мысль или нет?
Пока она хмурится, глядя на шахматную доску, я шарю в холодильнике в поисках шоколадного батончика, потом разрезаю его кухонным ножом. Мы сидим за столом и жуем. Сладкое на ужин. Совсем как у Оливии.
Спустя некоторое время Джейн спрашивает:
– У тебя бывает много народу?
Она наносит мне удар слоном, передвинув его через доску.
Я качаю головой, проталкивая вино в глотку:
– Нет. Только ты и твой сын.
– Почему? Почему нет?
– Не знаю. Родители умерли, а я слишком много работала и не успела обзавестись друзьями.
– И коллеги не приходят?
Я думаю об Уэсли.
– Мы практиковали вдвоем, – говорю я. – Так что теперь напарнику приходится выполнять двойную нагрузку.