Шрифт:
Совершенно незнакомые мне постороннее люди пришли в ресторан и расположились за соседним с моим столиком.
Двое. Он и она.
Черта, преобладавшая в ней, была — кокетливость. Она кокетливо куталась в меховое боа, лениво-кокетливо снимала с руки перчатку, прикусывая поочередно пальцы перчатки острыми мелкими зубами, кокетливо пудрила носик, заглядывая в маленькое карманное зеркальце, и, поймав на себе восхищенный, полный обожания, взгляд
Он украдкой, будто случайно, прикоснулся к её руке и спросил бархатным баритоном:
— Ну, что же мы, мое солнышко, будем кушать?
— Ах, вашему солнышку решительно всё равно!.. Что хотите.
— А пить?
— И тоже всё равно. Что вы спросите, то и будем пить.
— Повинуюсь, принцесса.
Он поднял задумчивый углубленный в себя взгляд на склонившегося перед ним метрдотеля и сказал:
— Заморозьте бутылку Брють-Америкэн.
Дама подняла нос от зеркала и сделала удивленную гримаску.
— Вы пьете Брют? Это еще почему?
— Хорошая марка. Я ее люблю.
— Ну, вот! Я всегда твердила, что вы самый гнусный эгоист. Ему, видите ли, нравится этот уксус, так и я, видите ли, должна его пить.
Господин ласково, снисходительно улыбнулся и снова погладил её руку.
— Что вы, принцесса! Какой уксус?! Вы пили когда-нибудь Брют?
— Не пила и пить не хочу.
— Так, — засмеялся господин. — Тогда подойдем к вам с другой стороны: а что вы пили?
— Ну, что я пила… Мало ли! Монополь-сэк я пила… Единственное, которое можно пить!
— Ага! Ах, плутовка… наконец-то я узнал вашу марку… Управляющий! Вы слышите? Монополь-сэк!
— Слушаю-с. Что прикажете на ужин?
— Маргарита Николаевна! Как вы на этот счет?
Дама с кокетливой беспомощностью повертела в руках карточку кушаний и пожала плечами.
— Я не знаю… Разве это так важно? Выберите просто что-нибудь для меня.
— Просто что-нибудь? Нет, это дело серьезное, — улыбнулся господин. — Мы сейчас это разберем. Вы какую рыбу любите?
— Никакую.
— Так; рыба отпала. Мясо любите?
— Смотря какое.
— Ну, например, филе миньон или котлеты-де-мутон, соус бигарад?
— Я люблю брюссельскую капусту.
— Значить, вы мяса не хотите, — удивился господин. — Ну, скушайте что-нибудь… Ну, пожалуйста. Какое вы мясо любите?
— Господи, как этот человек пристал! Зачем из этого делать вопрос жизни? Закажите, что хотите.
— Тогда я знаю, что вы будете кушать… Ризотто по-милански с шампиньонами и раковыми шейками.
— Да ведь там рис?
— Рис. Форменный рис.
— Терпеть не могу риса. Закажите просто что-нибудь полегче.
— Скушайте дупеля, — посоветовал метрдотель, потихоньку распрямляя согнутую спину.
— Это такие носатые? Ну, их.
Метрдотель бросил на господина взгляд, полный отчаяния. А господин, наоборот, ответил ему, — да мимоходом и мне — взглядом, в котором ясно читалось: «Ну, что это за очаровательное взбалмошное существо! Она вся соткана из чудесных маленьких капризов и восхитительных неожиданностей».
Вслух сказал:
— И носатые дупеля провалились? Ха-ха! Видите, метрдотель, и вы не счастливее. Ну, вот, возьмите, принцесса, закройте глазки и подумайте: чего бы вы сей час очень, очень хотели?
— Да если бы была хорошая семга, я бы семги съела.
— Это само собой — это закуска. А что горячее?
— Господи, как вам это не надоело! Ну, самое простое — я буду есть то же, что и вы.
— Я буду — цыпленок сюпрем. С рисом.
— Благодарю вас! Я ему уже час твержу, что риса не признаю, а он со своим рисом! Ну, да ладно! Сделайте мне вот это и отлипните.
— Рубцы по-польски? Слушаю-с.
— И к ним спаржу с голландским соусом.
Метрдотель недоумевающе поглядел на даму, но сей час же сделал каменное лицо и сказал:
— Будет исполнено.
В ожидании заказанных кушаний ели икру, семгу, и молодой господин потихоньку, как будто нечаянно, прикасался к руке Маргариты Николаевны.
А когда подали цыпленка и рубцы, Маргарита Николаевна брезгливо поглядела на рубцы, кокетливо сморщила носик и оказала:
— Фи, какое… гадкое. Это у вас что? Курица?
— Да, цыпленок. С рисом.
— Ах, это я люблю. Забирайте себе мое, а я у вас отберу это. Не будете плакать?
Конечно, он не плакал. Наоборот, лицо его сияло счастьем, когда он отдавал ей своего цыпленка. И только раза два омрачилось его лицо — когда он с трудом прожевывал услужливо пододвинутые метрдотелем рубцы.
Но сейчас же взгляд его вспыхивал, как молния, и читалось в этом горделивом взгляд, брошенном на меня: «Найдите-ка другую такую очаровательницу, такое чудесное дитя, такую прихотливую и милую капризницу!».
Люди, которых я где-то уже однажды встречал, пришли в ресторан и расположились по соседству с моим столиком.
Двое: он и она.
Она вся была соткана из кокетливых ужимок и жестов. Кокетливо поправила шляпу, кокетливо и зябко повела плечами, потерла маленькие руки одну о другую и в заключение бросила на меня кокетливый взгляд. Её спутник спросил:
— Ну, что же мы будем пить?
— Мне всё равно. Закажи, что хочешь.
— Хорошо. Человек! Бутылку Кордон-Руж.