Женские штучки, или Мир наизнанку
Шрифт:
– Кстати, а где Дима? – вдруг вспомнила Лиза о своем приятеле, с которым вполне можно было бы посоветоваться, как вести себя с шефом. Если вдруг что…
– Дима в местной командировке. Он отправился в Химки наводить справки о прошлом бывшего учителя физкультуры Лагутина. Не можем же мы бросить столь перспективную фигуру.
– Барабанов после вчерашнего дня кажется мне более перспективным, чем Лагутин, – заметил Михеев, собирая вещи в спортивную сумку. – Господи, когда я успел натащить в офис столько барахла из дому? Мне кажется, я здесь уже живу, а дома
– Давай, давай, не задерживайся, – подстегнул его деловую активность Ратников. – У нас нет времени для проволочек. Даже отсыпаться ты должен с толком, во имя дела.
Михеев ушел, отсалютовав им от двери, и Валерий немедленно обратился к Лизе:
– Слушай, а что говорит твоя женская интуиция?
– Э-э…
Лиза неожиданно поняла, что они остались в офисе вдвоем, и немедленно потеряла способность мыслить здраво. Если Ратников, воспользовавшись удобным моментом, снова заведет разговор о чувствах, она вынуждена будет сказать ему правду. Босс, положивший глаз на девушку и получивший отказ, вряд ли пожелает ей счастья и прибавит зарплату. Или Ратников выше столь пошлых «секретарских» сценариев?
– Так что там насчет интуиции? – напомнил Ратников, заглядывая Лизе в глаза.
У него был внимательный и немножко печальный взгляд. Возможно, он уже знает о них с Артемом? Лиза постаралась сосредоточиться на деле и решительно заявила:
– Я подозреваю Ивана Болотова.
– Болотова? Вот интересно, почему?
Ратников так озадачился, что стало ясно: сам он всерьез о Болотове как об убийце не думал.
Лиза развела руками:
– Интуиция.
– Расскажи, пожалуйста, на чем эта интуиция основывается?
– На мелочах. Мужчине серьезным все это не покажется.
– И все-таки. Мне, например, безумно интересно. Ну, рассказывай.
Он не пересел к ней поближе, не попытался взять за руку, поэтому Лиза окончательно успокоилась и, чуть помедлив, сказала:
– Во-первых, потому, что Болотов знаком с Неверовой. Тут сложная цепочка ассоциаций. Неверова с любовником разработали абсолютно неординарный план убийства. Вернее, не самого убийства, а отведения от себя подозрений. Понимаешь, если бы их не разоблачили, они совершенно спокойно могли бы встречаться сразу же после смерти мужа. Еще бы! Ведь Соколов якобы влюбился в нее сразу же, как только увидел. И она так долго его искала! Понимаешь?
– А при чем здесь Болотов?
– Он же криэйтор! Генерирует идеи. Он сам сказал. Он выдумщик, личность творческая.
– Ты думаешь, это Болотов подкинул Неверовой идею, как убить мужа и не попасться?
– А что, невероятно?
– Но тогда он становится для Неверовой опасным человеком!
– Почему?
– Он может ее выдать.
– Господи, зачем? Я уверена, что Болотов тщеславен. Живая и невредимая Неверова, избавившаяся с его помощью от мужа, доставляла бы ему радость, понимаешь?
– Он может ее шантажировать. Она ведь стала богатой вдовой.
– Я понимаю твои резоны, но я тебе выдаю не стройную версию, где все продумано и каждому факту найдено объяснение. Я рассказываю тебе о том, что меня подспудно беспокоит.
– И это все?
– Еще Дима провел небольшой психологический эксперимент. Читающий человек, приходя в чужую квартиру, если ему приходится ждать, никогда не возьмет с полки ту книгу, которая есть у него дома и которую он уже читал. Он схватится за незнакомые издания. Ему захочется их хотя бы просто просмотреть, понимаешь?
– К чему ты клонишь?
– К тому, что Болотов, когда Хабаров с Барабановым уехали за продуктами, якобы перечитывал уже хорошо известную ему книгу.
– Если что – он знает ее содержание.
– Вот именно. Еще мне не нравится, что Ольга Гладышева именно с Болотовым разговаривала по телефону перед самой своей смертью.
– Но у Болотова не было возможности добраться до ее квартиры и вернуться обратно за такое короткое время.
– Это еще надо выяснить, было или нет.
– Скороходов четыре раза ловил машину и катался туда-сюда от дома Хабарова к дому Гладышевой. Даже приблизительно ничего не получалось.
– Я подумаю над этим, – пообещала Лиза.
– А какие еще ты видишь зацепки? Относительно Болотова, я имею в виду.
– Он давний друг Хабарова. Он знает про него все. Все! Он женат на его сестре.
– Вот именно. Эти двое вечно говорят про Любочку, насколько я понял. Любочка для них – свет в окошке. С какой стати Болотову подводить под монастырь родного брата своей жены и своего лучшего друга? У них нет совместной собственности, они не должны друг другу денег и, кажется, ни разу в жизни по-настоящему не ссорились. У Болотова нет даже намека на мотив.
– Да мы можем этого не знать! С убийствами всегда так. Причина оказывается банальной до ужаса, просто выяснить ее бывает весьма сложно.
– У тебя есть идеи? Касательно этой причины?
– Нет. Однако я считаю, Хабарова надо вывернуть наизнанку, но выведать всю подноготную его закадычного дружка.
Ратников глядел на нее задумчиво. Было понятно, что Лиза, призвавшая на помощь женскую интуицию, его не убедила, но все же заинтриговала.
– Пока Лагутин работал у нас, на него никто никогда не жаловался, – заявил директор химкинской средней школы, представившийся Диме без отчества – Алексей Круглов.
Он был серьезным и показательно энергичным. Типичный молодой директор-реформатор. Строгие очки, галстук сбит на сторону, размашистый шаг, размашистые движения… Уже по внешнему виду школы становилось понятно, что Круглов не сидит сложа руки. Дима не знал, насколько глубоко реформы затронули непосредственно образование, но материально-техническая база была на уровне. Недавно в школе прошел ремонт, и отсутствовал налет убогости, который так удручает в рядовом учебном заведении.
– Может быть, официальных жалоб не поступало, – предположил Дима, – но ходили какие-то слухи, сплетни. Мы ведь с вами понимаем: если работник хороший, кое на что можно закрыть глаза… Подобрать сегодня достойного учителя – задачка не из легких.