Жены Натана
Шрифт:
Я продолжаю следить за ним немного издалека. Вижу, что Натану трудно выбраться из машины. Кто-то подкатывает кресло на колесах. Узи с еще одним сотрудником поднимают Натана и переносят в кресло. Кажется, ноги его чем-то покрыты. Быть может, он попал в серьезную дорожную аварию, о которой мне не сообщили. Подхожу к Натану, жму ему руку, Рина стоит рядом и приятно улыбается: «Ты не знал, что Натан упал во время экскурсии заграницей? Ничего страшного, еще несколько месяцев, и он сможет снова встать на ноги. Для меня же это возможность больше уделить ему внимания и заставить его похудеть». Натан тяжело дышит, и она гладит его затылок. «Ну, как, хорошо погуляли за мой счет, – говорит он нам. – Ты, Меир, и вся эта весело развлекающаяся компания». – «Здравствуй, Натан, – отвечаю и сам удивляюсь
Вмешивается Рина, просит его немного умерить желание встречаться с людьми. «Дайте нам немного отдохнуть». Она оглядывается, и тотчас подходит Генри. Выясняется, что с сегодняшнего дня на него возложена большая ответственность. Теперь он не только отвечает за тигра, и, вероятно, привез его из города в маленький аэропорт, на котором приземлились Натан и Рина, но и должен катать кресло Натана. Вспоминаю вдруг одного семидесятилетнего старика, которого недавно видел, старого, но ясно мыслящего. Видно было, что болезнь никогда его не одолеет, он просто внезапно умрет.
Появляется Ярон, становится рядом со мной. Все дни экскурсии он избегал меня. Впервые вижу, что он, оказывается, бреется. Замечаю нечто устаревшее на его теле, как некие археологические находки, которые лишь сейчас обнаружили при раскопках и вообще изменили поверхность земли. Мы обнимаемся, он уже почти моего роста, мне уже не надо сгибаться, чтобы мы были вровень. Взгляды окружающих явно полны удивления.
К вечеру все туристы собираются на игровой площадке села для общей беседы. Когда я выхожу туда, Даны уже нет в доме. Вероятно, позвали ее лично познакомиться с Натаном. За столом, вокруг которого расположилась вся компания, сидят Натан и Хаггай. Узи занимается усилителем. Натан открывает беседу: «Хорошо, что вы здесь. До нового сообщения все вы – мои гости. Давно я думал о такой экскурсии в Галилею, и ничего страшного, если мне это обойдется в определенную сумму. Как видите, Рина и я вернулись в страну прямо к вам, сюда. Приземлились недалеко отсюда. Заграницей немного был неосторожен, ранен, но быстро приду в себя. Есть у меня несколько очень хороших сделок, и не стоит сердиться на легкие ушибы. И вообще, я доволен. В моем возрасте мой отец сидел сиднем большую часть дня, ничем не интересовался, кроме своего офиса. В течение дня было у него несколько, по сути, ненужных телефонных разговоров. Он, в общем– то, преуспел в своих делах, но весьма ограниченно. В моей же обширной деятельности все области и виды работ увязаны».
Рина подходит к нему. На ней новое светлое платье, хотя она раньше носила только темные. Она целует его в голову, что-то шепчет ему на ухо. Натан обнимает ее за талию и сажает к себе на колени. «Рина говорит сегодня правильные вещи. Я и так хотел сообщить вам, что покупаю это село, вместе с домами, улицами и полями вокруг. Мне видится это место красивым и приятным для базы будущих экскурсий отсюда по северу страны. Есть у меня еще несколько интересных планов развития». Узи энергично подтверждает это покачиванием головы. Кажется мне, часть слушателей изумлена, Натан же продолжает: «Хаггай вам уже знаком. Теперь он будет не только экскурсоводом, но и постоянным моим советником по всем делам этого села».
Несколько жителей села подходят к Тамар, о чем-то возбужденно шепчутся с ней, сопровождая это резкими жестами. Хаггай просит тишины и говорит, что теперь следует немного развлечься. Он просит Узи и Генри разделить людей на группы, организовать между ними игры с мячом и другие соревнования. Мой Ярон и сын Натана Шахар избираются капитанами футбольных команд и должны набрать игроков. Мне очень хочется быть с Яроном в одной команде, ибо вдвоем мы сможем добиться победы. Я немного обижен, что он выбирает меня только с третьего захода. Быть может, он полагает, что Шахар успеет набрать лучших игроков, и они с легкостью нас одолеют.
Дана сидит на песке и следит за игрой. Не удивлюсь, если она присоединится и будет отлично играть. Генри толкает кресло Натана с места на место, по указаниям Рины. Натан, естественно, поддерживает группу сына Шахара, раздает сладости. Выглядит он худее, чем я его помню. Все еще непонятно мне, какая авария с ним случилась и какой ущерб нанесен его телу. Ощущение мое такое, что произошло нечто тайное между Риной и его телом, может, она как-то по-новому вдохнула в него энергию. Дана обращается ко мне во время игры: «Как тебе кажется, будут продолжать экскурсию или задержаться здесь на несколько недель?» Она кажется мне сжавшейся, как человек, вышедший на холодную улицу. «Полагаю, что Натан покупает это село, как часть некого общего плана. Поймем это попозже». Дана не успокаивается, несмотря на то, что мешает мне играть в футбол. «Но как со всем этим связан Хаггай? Я думала, что он интересуется лишь экскурсиями на природе и своими странными разговорами. Не представляла, что он согласится застрять в одном отдаленном селе и готовить территорию к плану развития».
– 22 —
Утром лицо мне кажется обожженным. В зеркале вижу какие-то странные цветные пятна. Думаю, Ярон разрисовал мне ночью лицо. Надеюсь, что он это не сделал и другим. Ведет себя, как в юношеской экскурсии. Буду себя ужасно неловко чувствовать, если выяснится, что изукрасил лица других. Выхожу из домика, громко зову Ярона. Появляется Дана, тянет меня за руку внутрь: «Оставь Ярона. Ему и так нелегко. Идем, немного успокоишься». Я подчиняюсь ей. Если накричу на Ярона, буду потом извиняться перед ним.
Дана омывает мое лицо водой и еще какой-то жидкостью. И вправду лицо обретает прежний вид и свежесть. Она молча стоит передо мной. «Видишь, я здесь. Ложись рядом со мной. Чего-то более серьезного ты боишься. Так ляг со мной в одну кровать. Будем одетыми лежать близко друг к другу». Если бы я не стеснялся, сказал бы, что она мне напоминает жену Потифара-египтянина. Кажется, и она в определенный момент отчаялась оттого, что Иосиф не хотел с ней спать, и временно удовлетворилась тем, что он будет спать рядом. Много раз я мысленно воображал такой момент. Ведь меня невероятно влечет к Дане. Я целую ей руку. Никогда не целовал руку Рахель. С Даной же мне легко. Обнимаемся и замираем. Мне хорошо с ней, и все же я плачу. Наверно, лучше, чтобы Дана увидела мои слезы, и осторожно оставила меня в покое, ослабив давление. Но она не обращает внимания на мои глаза, и с сильным возбуждением гладит мне спину. Сила ее движений приятна мне. «Тяжело мне, Дана. Ясно мне, что я люблю тебя. Тяжело мне. Не уходи. Посидим тихо. Может, послушаем прекрасную музыку». – «Ты что, плачешь». – «Да». – «Ты весь дрожишь». – «Да», – говорю и кладу голову ей на плечо.
Немного успокаиваюсь. Дана встает, приносит мне яблочный сок. Садится рядом, не касаясь меня. Предлагаю рассказать ей что-нибудь интересное из нашей работы или о книге, которую она не читала. Она выглядит, как человек, соглашающийся на все. Хотелось бы подремать, но внутренняя вина лишь усилится. И вообще, мне пора прочесть утреннюю молитву и поесть. Большая слабость возвращается ко мне, а я не хочу снова заболеть. Дана ерошит волосы на моей голове и смотрит на меня ясным взглядом. Не могу понять, сердится ли она или разочарована мной.
– 23 —
На следующее утро Дана выходит из дома с маленькой сумкой, и я пугаюсь, что она больше не вернется ко мне. Выхожу за ней, но мне уже тяжела быстрая ходьба. В селе начинают чувствовать новые веяния, к примеру, усиленные работы в одном из домов. Руководитель работ говорит мне, что здесь оборудуют офис Натана. Сотрудники фирмы, занимающиеся организационной работой и недвижимостью, проходят мимо и здороваются со мной. Некоторые останавливаются, любуются ландшафтом, говорят мне: «Мы уверены, что и тебе было предпочтительно, чтобы Натан вернулся, и снял с тебя всю ответственность. Следует сказать, что ты довольно преуспел в этой должности, Меир, часть и хвала».