Жены Натана
Шрифт:
В комнату входит Дана. Значит, ни в какое другое место она не отправлялась. Принесла продукты из магазина. «Вот, все, что вы просили». Хаггай и Натан подбегают к ней, заглядывают в свертки, с удовольствием вдыхают запахи. «Теперь быстро готовить, мы голодны», – говорит Натан. «Каждый знает, что ему делать», – говорит Дана, и кладет на стол все, что принесла. Рина встает со своего места, идет на кухню. Лицо ее выглядит усталым, в царапинах. Или это морщины. Знавал я одну такую женщину, сын которой женился на девушке: морщины ее напоминали ему мать.
По комнате распространяются приятные запахи, даже тигр потягивается сквозь дрему. Рина накрывает на стол, ставит с одной его стороны карточку с надписью «Натан», напротив – карточку с надписью «Хаггай». С двух остальных сторон садятся Рина и Дана. Спрашивает меня, голоден ли я. «Неважно, – говорю, – посижу в
Мне явно не подходит вмешиваться в эту дискуссию, да и самому мне не ясна моя позиция в этом деле. Я выхожу из комнаты, впервые в жизни не попрощавшись с присутствующими. Охранники сердито смотрят на меня. Я иду медленно, чтобы они не стали бежать за мной. Следует, мне кажется, покинуть село. Не удивлюсь, если Рахель и Ярон уже уехали домой. Если они согласятся, попрошу быть снова с ними.
– 29 —
Ярон ожидает меня в моей комнате. «Я попросил маму, чтобы мы снова жили все вместе. Предпочитаю вернуться домой, но пока можно и здесь. Мне вовсе не мешает, если ты и мама помиритесь, хотя наши друзья могут все испортить. Но сейчас какое-то время будем вместе». Спрашиваю, согласна ли с этим Рахель. Он торопливо звонит ей. Рахель говорит, что положение достаточно «сложное и запутанное», и лучше всего убраться вообще из этого села. Пока она готова, чтобы мы жили в ее домике: «Тут у каждого будет свое определенное место». Я взволнованно глажу волосы Ярона. Он помогает мне собрать самое необходимое. Я уже и не помню, что взял с собой в это путешествие, но кажется, что вещей становится все меньше и меньше.
Примерно через два часа мы с Яроном приходим к Рахели. Понятно, что я не совсем вернулся домой, но даже это сближение не дается мне легко. Рахель почти не разговаривает, а Ярон все обнимает ее и целует. Надеюсь, что мне тоже удастся обнять его. Рахель передает мне конверт от Натана. В коротком письме он просит меня поддерживать постоянную связь с офисами компании в городе, подготовить для него итоговый документ о финансовых операциях, которые были совершены и которые не удались, о специальных просьбах помощи и спонсирования, и вообще сообщать мне об интересных письмах. «И также не составит для тебя труда держать меня в курсе обо всех красивых девицах, которые начинают работать в компании». Думаю, что он уполномочил и других сотрудников, например, в области приобретения мебели и произведений искусства. Не знаю, каким образом я получу для отчета все необходимые данные. Вероятно, он считает, что мне надо время от времени покидать село и посещать офис в городе.
В первые дни реорганизации не знаю, занимается ли Рахель чем-то новым и вообще занимается ли хоть чем-то. По вечерам она оставляет мне еду, перекидывается несколькими словами с Яроном и закрывается в своей комнате. Вначале я полагал, что буду спать в комнате Ярона, но это могло бы ему помешать, да и Рахели это не понравится, хотя она сама закрывается от нас, поэтому я сплю в удобном кресле в проходной комнате, а иногда отдыхаю в постели Ярона в его отсутствие.
Натан, Рина и Дана живут в их домике. Хаггай – в домике рядом – работает над своими планами, координируясь с Натаном. Не знаю, получил ли он официальную должность, но, по-моему, их сотрудничество становится все более тесным. Пока я не увижу Натана, не смогу знать, пришел ли он в полной мере в себя. И все же мне странно, почему он не вышвырнул Хаггая после всех его эскапад. Вероятно, у Хаггая есть на него особое влияние. Узи часть недели работает в селе, а часть – в городе. Ходят слухи, что его могут назначить директором компании, и мне трудно представить, сможет ли он вести столь сложные дела.
Еще один для меня важный вопрос – отношения между Рахелью и Хаггаем. Кажется мне, он шлет ей письма и даже звонит время от времени. Ощущение такое, что они дискутируют о разных взглядах на жизнь. Удивительно, но меня не интересуют ни их письма, ни их беседы.
Рахель пишет свои письма медленно, прибавляет несколько строк и задумывается. Она также вырезает какие-то заметки из газеты, иногда большие статьи и вкладывает их в конверт. Не удивлюсь, если однажды она сообщит, что собирается в новую экскурсию, организованную Хаггаем.
– 30 —
Рахель говорит, что Рина очень ослабела, намекает на тяжелую болезнь, но в детали не вдается: «Думаю, я понадоблюсь ей теперь, как никогда раньше». Не знаю, чем она может помочь Рине, но это резко уменьшит ее внимание к Ярону и ко мне. Вот уже несколько недель я не видел Натана и Рину, почти все время читаю в кресле или прогуливаюсь по селу, играю в футбол с Яроном и готовлю для Натана отчет на основании материала, который приходит ко мне в огромных конвертах из центрального офиса каждый вечер. Узи сообщает, что, вероятно, на следующей неделе должна быть церемония, на которой все соберутся, и мы там, в конце концов, встретимся. Вижу кое-какие приготовления. Привезли скульптуры, небольшую сцену, и в селе царит праздничное настроение. В назначенный час мы движемся вместе с Яроном в сторону сельского стадиона. Рахель ушла раньше с лекарствами Рине. Почти все участники экскурсии и большинство жителей села уже здесь. Узи просит абсолютной тишины, Генри тянет за собой клетку на колесах с тигром. Давно я не видел тигра, но кажется мне, он вовсе не изменился. Вообще, следовало бы узнать, меняются ли животные с возрастом. Появляется Натан, по сторонам которого Рина и Дана. Рина опирается на тонкую трость. Она бледна и сильно похудела. Красавица Дана (в прошлом я мог сказать «Дана, красавица моя») в новом костюме, молчаливо улыбается окружающим ее людям. Последним возникает Хаггай, в тех же шортах, но в нарядной рубахе.
К моему удивлению церемонию открывает Хаггай. Хвалит погоду и говорит, что Натан, наконец, начинает выполнять свои обещания и что «сочетание финансов Натана и моих планов окажут влияние на многих людей». Натан произносит короткую речь, говоря о том, что полностью встал на ноги, но вот заболела Рина, и это также следует пережить. «Пока она больна, я не могу сказать ничего нового. Также не очень ясно мне положение с Даной. Раньше я думал, что это будет весьма интересный треугольник – я, Рина и Дана. Но теперь следует набраться терпения, пока Рина выздоровеет». Дана краснеет от его слов, Рина не выражает никакого беспокойства. Узи разъясняет цель собрания: «Натан принял рекомендации Хаггая и решил освободить тигра. Долгое время он развлекал нас, но теперь в нем нет необходимости. Не волнуйтесь, мы все подготовили для этого: тигр получил все прививки и успокоительные лекарства, и мы уверены, что никому не нанесет никакого ущерба». Я же весьма испуган, приближаюсь к Дане и прошу ее вмешаться. Дана обрадована моим приближением, целует меня в щеку, но просит хранить молчание. «Не время для твоих разговоров».
Генри спрашивает Натана, можно ли начинать. Натан разрешает, Рина усаживается в кресло, принесенное ей из дома. Генри берет цветную веревку, приближается к клетке, шепчет что-то тигру, с гордостью поглядывает на нас. Тигр внутри клетки подходит к нему. Генри удается сквозь прутья привязать к ошейнику тигра веревку. Затем он достает из кармана маленький ключик, открывает клетку, и тигр выходит оттуда с удивляющей всех медлительностью. Хаггай подходит к нему и гладит его по шерсти. Генри спрашивает о чем-то Хаггая, и оба идут, приноравливаясь к походке тигра. Хаггай говорит в рупор, что спустя несколько минут тигр освободится от человеческих рук. Я все еще надеюсь, что это не произойдет, и тигр не будет освобожден. Трудно мне поверить, что Натан может положиться на этого зверя. Хаггай и Генри продолжают вести его, и веревка раскручивается, поражая своей длиной.
Генри ерошит шерсть на голове тигра, который издалека кажется довольно маленьким. Хаггай снова берет в руки рупор: «Не волнуйтесь. Если же вам надо что-то сказать, то лишь сообща, не тратьте эти минуты впустую». Он передает веревку в руки Генри: «Тигр пойдет своим путем, а Генри скоро вернется к нам. И вообще, кому нужен тигр, если есть у нас сильный и точно знающий что делать человек – Генри?» Мне непонятно сказанное Хаггаем, то ли он восхваляет его, то ли унижает. Люди машут тигру, а он равнодушно тянется на веревке за Генри, пока они не исчезают. Натан обращается ко всем: «Развлекайтесь после нескольких напряженных недель. До возвращения Генри у нас есть время: угощайтесь, пейте и ешьте. Все это привезено из города».