Жены Натана
Шрифт:
«У тебя есть Рахель и Ярон, – говорит Дана. – Пришло время, чтобы у вас были еще дети». – «Что вдруг тебя этот беспокоит?» – удивленно спрашиваю. «Меир, не обижайся. Ты человек чувствительный и умный. Мы сможем вчетвером отлично уживаться, Когда я рядом с Натаном, он тебя никогда не обидит. Подумай об этом. И знай, что Натан должен будет вести себя, как настоящий супруг. Я объявила ему, что в каждую его заграничную поездку больше трех дней он будет обязан брать меня».
Ярон возвращается к последнему блюду. Теперь и Рахель садится на более долгое время за стол. Мне вообще непонятно, почему она оставляет нас вдвоем с Даной, а сидит с нами лишь тогда, когда за столом Ярон. Дана, с уже знакомым
– 38 —
Однажды утром Натан вызывает меня к себе в кабинет. «Он говорит, чтобы ты оставил все свои дела, и пришел», – сообщает секретарша. Меня охватывает нехорошее предчувствие. Может, следует позвонить Рахели и посоветоваться. И все же я тороплюсь к Натану, благо, ремонтируемый дом, в котором находится мой офис, почти рядом с главным зданием фирмы. В кабинете Натана много сотрудников. Он выглядит очень уставшим, без конца глотает маленькие кубики сахара. Дана сидит сбоку и, главным образом, поглядывает на него.
«Узи сильно нас подвел, – говорит Натан. Окружающие его люди молчат, постукивают по клавишам компьютеров и не сводят глаз со страниц с данными, выпущенными печатным устройством. – Он не следил с необходимой тщательностью за действиями и делами Хаггая. Нас ввели в огромные расходы, и я хочу получить от каждого из вас точные данные».
Я усаживаюсь. Натан даже не приветствует меня, и мне вообще не понятно, с какой целью он меня вызывал. Дана подходит к нему, шепчет что-то на ухо, он отвергает ее предложение и просит, чтобы было тихо.
Секретарша спрашивает, голоден ли кто-то. Натан просит принести все, «что есть». «Не забудьте принести Меиру фрукты», – добавляет Дана. Я смущен, ощущаю в душе радость. Вероятно, блюда уже были готовы в соседней комнате, ибо тут же вносят большое количество еды, и несколько работников раскладывают ее на тарелки. Не понимаю, кому в такой час нужно столько еды. Натан тут же начинает есть, и Дана время от времени приносит ему добавку. Он ест и говорит, задает вопросы, дискутирует почти с каждым из отвечающих. «Почему вы не способны дать мне сразу четкий, исчерпывающий ответ. Только, когда я разъясняю и начинаю сердиться, вы отвечаете по делу».
Выносят пустые тарелки из-под съеденных присутствующими фаршированных баклажан и вносят мясные блюда. Натан продолжает говорить вне всякой связи с трапезой. «Узи я увольняю, – внезапно объявляет он. – Но это дело простое. Главный вопрос в том, каков наш истинный долг и как с ним рассчитаться. Даже не осмеливайтесь мне предлагать продать какую-либо из моих коллекций. Ни одной вещи из мебельных гарнитуров. Думайте над реальным выходом из создавшегося положения. Тот, кто завершил трапезу, свободен. Возвращайтесь вечером с вашими предложениями. Каждый обязан думать самостоятельно. И не предлагайте мне коллективные планы».
Люди предпочитают оставить недоеденными свои блюда и поскорее покинуть кабинет шефа. Дана смотрит на меня и молчит. Натан не просит меня остаться для личной беседы. В кабинете уйма грязной посуды, Натан поигрывает огрызками еды, просит у Даны салфетку, вытирает губы и руки, проверяет чистоту своих ногтей и разворачивает обертку, в которой новая книга по искусству, кладет ее на стол. После того, как все покидают кабинет, встаю и я, и медленно приближаюсь к двери, ожидая, что Натан попросит меня остаться, но не слышу его голоса. Зачем же он позвал меня на эту встречу, ведь даже не дал мне произнести ни одного слова, высказать мое мнение. Лишь после того, как я закрываю дверь, Натан вдруг окликает меня: «Слышал, что Дана получила большое удовольствие от вечерней трапезы у вас. Надеюсь, что вы не вбили ей в голову какие-либо странные идеи, связанные с нашей свадьбой. Не забудь вернуться вечером с идеями. Положение нелегкое, и это для тебя возможность быть мне полезным».
– 39 —
Возвращаюсь домой с мыслью, что все еще не перестал получать удовольствие от возвращения после больницы, выздоравливания в доме Натана, долгого путешествия в Галилею. Приятно мне, что Ярон открывает дверь. «Мама ушла в поликлинику на какое-то исследование», – сообщает он. В последнее время Рахель занята своим здоровьем, считая, что именно сейчас время найти для своего тела нужный баланс. «Когда была в сильном напряжении, не могла я заняться собой», – объясняет она нам.
Ярон спрашивает меня, что со здоровьем Рахели, и ушло ли напряжение, которое было между нами. Ярон уже явно зрелый человек. Давно я не проверял развитие его тела и лица. Совсем не знаю, чем он занимается, с кем общается, и что с ними обсуждает. Отвечаю ему, что мать здорова, и мы, в общем-то, успокоились. «Если бы она была по-настоящему здорова, у вас были бы еще дети. Почти нет семей, подобных нашей, с одним ребенком». – «Какие семьи ты имеешь в виду?» – «Я уверен, отец, что ты понимаешь, о чем я говорю. Люди, придерживающиеся традиций, как мы, должны жить по-иному. Мы, в общем-то, не говорим об этом, но мама, и еще больше ты, сбиваете меня с толку своим образом жизни».
К вящей моей радости является Рахель и застает нас близко сидящими друг к другу, серьезно разговаривающими и молчащими. Рассказываю ей о том, что происходило в кабинете Натана. Она задумывается. Затем предлагает пойти вечером вместе со мной. «Мы сейчас вместе, и важно, чтобы Натан знал, что твое положение улучшилось. Он явно готов тебе навредить, если ему покажется, что твоя сопротивляемость ослабела. У меня такое ощущение, что здесь какое-то серьезное, запутанное и опасное для тебя осложнение». Я говорю, что положение не видится мне таким серьезным и опасным. Рахель настаивает на своем. «Быть может, следует позвонить Дане», – внезапно говорит она. Я иду немного отдохнуть. Слабость, которая всегда скрыта во мне, снова начинает проявляться и усиливаться. Надо дать отдохнуть голове. Хорошо, что я еще способен убедить собственную голову прилечь на подушку и расслабиться.
Вечером выходим вместе. Ярон тоже хочет к нам присоединиться, но Рахель деликатно спрашивает его, есть ли у него какое-то предложение, на что он отвечает, что хотел бы сам получить впечатление от поведения Натана. Рахель считает, что это ни к чему, но будем держать его в курсе по телефону.
Рахель ведет машину, я сижу рядом. Так лучше, ибо слабость моя не проходит, и Рахель беспокоится, смогу ли я с достаточным вниманием сидеть за рулем. Большинство учреждений уже закрыто, и город мне кажется более пустынным, чем обычно в эти часы. В здании фирмы Узи ожидает нас в большом зале. «Ты знаешь, что Натан хочет меня уволить? – тут же спрашивает меня. – Пока сказал мне следить за всем тут, внизу, но он готовит мне плохой сюрприз. Я должен поговорить с тобой, Меир. Только ты сможешь объяснить ему то, что необходимо. Не забудь встретиться со мной после вашей встречи». Узи проводит нас в зал заседаний Натана, где проходят встречи и инструктаж сотрудников фирмы.