Жеребята
Шрифт:
– Вели ему прийти наверх, - кивнул Миоци.
– Не надо, - сказал Иэ, поднимаясь с циновки.
– Пусть спит.
Он и его бывший воспитанник спустились по крутой лестнице.
– Вот ты какой, младший Ллоиэ, - тихонько проговорил эзэт, вглядываясь в лицо спящего ребенка.- Славный род!.. Где-то твой отец?
Он благословил Огаэ, не касаясь, чтобы не разбудить ненароком, и набросил на него свой шерстяной плащ.
– Ты должен быть ему и за отца, и за мать... сумеешь ли?
– У меня есть твой пример, учитель Иэ.
– Э-э, - погрозил ему пальцем Иэ, -
– Не оставлять же его у Зэ!
– возмутился Миоци.
– Я не об этом, Аирэи... Конечно, ты правильно сделал, что взял его к себе.
Занятия в школе для мальчиков.
Погожим весенним утром, после новолуния, ли-шо-Миоци с учениками расположился в саду у своего дома - вдали от городской пыли и дыма жертвенников Уурта. Мальчики сидели на траве, скрестив ноги и держа вощеные дощечки с грифелями. Миоци невольно задержал свой взгляд на Огаэ - тот уже выглядел более живым, чем при их первой встрече, и на щеках мальчика не было той болезненной бледности, что так поразила белогорца при их встрече у алтаря Шу-эна. Худоба Огаэ так, впрочем, при нем и осталась.
"Через год-два он выровняется с сыном Зарэо", - подумал Миоци.
Среди его учеников, с гордостью восседал Раогаэ - единственный сын славного аэольского воеводы в отставке, благоговевшего перед ученостью. Рубаха мальчика отличалась особой вышивкой - это был узор царского род древней Аэолы. Раогаэ начал читать наизусть длинный вечерний гимн. Миоци, сидевший на поваленном недавней грозой дереве, задумчиво следил за линиями сложного узора на его рубахе - он вспоминал свою сестру Ийю, ее тонкие пальцы с иглой, ныряющей в полотне...
– "Ночь сменяет день, не делая ему в действительности никакой обиды. В этой смене вполне сохраняется правда. Когда умаляется одна сторона - другой не теряет из виду униженного, и сообщает ему богатства свои; что имеет у себя, тем и обогащает. Справедлив обогащаемый - в заем получает малое, а воздает многим. В светилах нам показан пример благости; на них напечатлена справедливость. Как добры они, когда терпят ущерб, и как правдивы, когда вознаграждаются! Когда одно умаляется, - другое восполняет его; возвысившееся на самой высоте своего величия не забывает умалившегося! Не притесняют они, подобно нам, не поступают хищнически, не делают неправду, не нарушают порядок, как мы. У нас, кто возвысился, тот забывает бедного собрата своего..."
Раогаэ замолк. Миоци немного рассеянно кивнул головой.
– Хорошо... Ты стал заниматься значительно лучше. Видимо, провал на испытаниях пошел тебе на пользу.
Раогаэ неожиданно покраснел и, дождавшись разрешения учителя, сел на свое место.
– Эори, читай речения мудрецов.
Сын купца был силен в арифметике, но грамота давалась ему с трудом. С поклоном взяв свиток из рук белогорца, он начал тягостно читать, водя пальцем по строчкам:
– До-сто-ин... пре...презре...презрения бо-бо-бо-гач...
Миоци на мгновение пожалел, что уступил просьбам его отца - тот был аэолец, и, помниться, долго объяснял жрецу, что надо выдержать конкуренцию с фроуэрцами во что бы
– Жалующийся на бедность, - прошелестел спасительный голос сзади.
– Жалующийся на бедность!
– победно закончил Эори, и выпустил воздух из щек.
– За то время, что ты обучаешься, ты мог бы выучить свиток наизусть! Раогаэ, ты, оказывается, настолько грамотен, что отвечаешь, даже когда тебя не спрашивают?
Ученики притихли. Даже пунцовые щеки Эори побледнели.
Гнев учителя не предвещал ничего хорошего.
– Возьми тогда вот этот свиток и читай! Ты же грамотен, как писец из Иокамма!
Незадачливый подсказчик начал читать - дрожащим голосом, но, к удивлению Миоци, верно. Учитель строго посмотрел на него, но кивком головы разрешил ему сесть на место.
– После праздников вы распустились... Если вы действительно хотите стать образованными людьми, или хотя бы получить звание младшего писца... когда-нибудь... то каждый из вас должен читать без запинки все свитки, с легкостью записывать диктовки, решать задачи по землемерию, уметь найти тридцать два целебных растения и уметь готовит пятнадцать лекарств из них, а, кроме того, играть на флейте ... и еще - я не допущу к испытанию тех, кто не умеет ездить верхом, кто плохо бегает, прыгает...
Здесь Эори загрустил.
– ... недалеко метает диск, не знает основных приемов борьбы и не умеет плавать.
– Плавать?!
– ахнули мальчики.
– А что вас смущает?
– Мкэ ли-шо Миоци, - поспешно поднялся Эори,- ли-шо Нилшоцэа говорил нам, чтобы мы не приближались в эту пору к водоемам, так как они священны.
– Мы найдем несвященный... в моем саду, например... Но это не означает, что вы проведете все лето около него, - сдерживая улыбку, добавил Миоци.
Когда ребята успокоились, он продолжил:
– Если кому-то больше нравиться резать кур, чтобы гадать по их внутренностям или жечь с утра до вечера темный огонь - пожалуйста. Это гораздо проще, чем заниматься здесь. А ваши внуки будут стричь хвосты у коней фроуэрцев...
Его слова неожиданно были прерваны приветствием воеводы Зарэо, чья крупная фигура замаячила в глубине сада.
Он оставил учеников с задачами и свитками наедине, и поспешил на встречу земляку.
– Миоци, да хранит тебя Всесветлый, тебе надо срочно ехать в Иокамм! Пока не поздно.
– Нилшоцэа требует?
– нахмурился Миоци.
– Я сказал ему, что не хочу слушать его расследования о потомках карисутэ. Он не ждет меня.
– Он-то не ждет. Ждут другие. Едем! Сегодня - суд над Игэа в Иокамме, и никто даже не знает об этом, Нилшоцэа все держит в секрете. Он твердо решил его уничтожить... Я прошу тебя. Нельзя терять ни минуты.
– Игэа? Врач-фроуэрец? Он здесь?
Миоци подумал, что ослышался.
– Да, - выдохнул Зарэо.- Он спас от смерти многих... это удивительный человек, несмотря на то, что он не аэолец, а фроуэрец... Он говорит, что ты должен его помнить - он якобы учился с тобой...но если даже это и не так, не отказывайся! Я не нашел Иэ - уверен, что он его знает... Поверь хотя бы мне.